Они пришли под утро. Я проснулся от шума, поднятого Крэгом – его сигнализационная система сработала отлично – но еще некоторое время ворочался в постели, не понимая, что к чему. Потом воспоминания о событиях прошедшего дня вспыхнули в моем мозгу десятком неоновых вывесок, кричавших на все лады: КНИГА! ШОГГОТ! МЕРТВЕЦ! ДИ-РИ-ЖАБЛЬ! Я вскочил с кровати, принялся спешно натягивать одежду. Сирена «самовара» стихла, и дом вновь погрузился в сонную тишину. Но, припав ухом к двери, я сумел различить голоса внизу. Беспокойные, злые голоса.
Держа ботинки в руках, я вышел в коридор, начал осторожно спускаться, стараясь, чтобы старинные деревянные ступени не скрипели под ногами.
- …Вы же понимаете, что мы имеем на обыск полное право? – визгливо спрашивал кто-то незнакомый. – Нам даже никаких документов не нужно!
- Уверяю, понятия не имею, о чем вы говорите, - это уже отец. – Я ничего не прячу здесь, ни от кого не скрываюсь, и единственная причина, почему я прошу повременить пару часов – это мои жена и сын. Они спят. К чему их пугать?
Он говорил спокойно. Слишком спокойно. Никогда в жизни я не слышал в его голосе таких ноток: ледяных, острых, словно лезвия, которыми Тройка косил в полях созревшую рожь.
- Хорошо, - сказал неизвестный. – Тогда ответьте на несколько простых вопросов.
- С удовольствием, - невозмутимо согласился батя. – Задавайте.
Что-то скрипнуло и зажужжало. Я не смог сопротивляться любопытству и, опустившись на ступени животом, выглянул из-за лестничного пролета.
Отец стоял спиной ко мне, в своей обычной пижаме зеленого цвета. Перед ним, в дверном проеме, находились двое. Одинакового роста, одинакового сложения. Идентичные коричневые плащи и шляпы. На плечах нашивки с эмблемой Владыки. Лица закрыты компактными масками-респираторами. Один из них, тот, что слева, поднял на уровень груди небольшой черный чемоданчик, открыл его. Это оказался переносной видеофон с плоским серым экраном. Одно нажатие кнопки, и монитор вспыхнул мягким голубоватым светом, а через секунду на нем появилось изображение худощавого мужчины с солидными залысинами и длинным крючковатым носом.
- Вам знаком этот человек? – из-за масок я не мог определить, кто из двух задал вопрос. Возможно, они произносили слова одновременно.
- Естественно, - ответил отец. – Его зовут Джошуа Элиот.
- Звали, - невозмутимо заметили маски. – Когда вы познакомились?
- Думаю, в вашем ведомстве знают это лучше меня, - если отца и задела поправка незваных гостей, то он никак на нее не отреагировал. – Мы вместе работали в Аркхэме.
- В Мискатоникском Университете, верно?
- Да.
- Над чем работали, если не секрет?
- Не секрет. Мы занимались расшифровкой древних рукописей, имеющих отношение к Владыке. Конкретно – третьего и четвертого наборов Пнакотических манускриптов, апокрифических изданий «Культов Гулей», а также материалов, известных в качестве приложений к «Аль-Азифу».
Я ничего не понимал. Батя никогда не упоминал ни о чем подобном. Он много путешествовал в молодости, повидал мир и даже поучаствовал в паре военных конфликтов, а потом, встретив женщину, ставшую впоследствии моей матерью, оставил ядовитую суету больших городов и осел здесь, в диком Поволжье, чтобы вести мирную и спокойную жизнь фермера. Так мне говорили. Видимо, в нашей семье не всем полагалось знать правду.
Тем временем маски продолжали допрос:
- Вы поддерживали связь с Джошуа Элиотом после окончания командировки и возвращения на родину?
- Нет. Нас связывали исключительно деловые отношения.
- Тогда как объяснить тот факт, что труп мистера Элиота был сегодня обнаружен в реке неподалеку от вашего дома?
Мои ладони вспотели, под ребрами растекся колючий, противный страх. Книга! Все-таки она навлекла несчастье на наш дом. Надо было что-то делать, что-то срочно предпринимать. Я двинулся, и дерево предательски скрипнуло под рукой. Черные маски-респираторы тотчас поднялись, упершись в меня взглядами круглых непрозрачных стекол. Отец начал оборачиваться – а в следующую секунду я уже мчался вверх по лестнице, не заботясь о сохранении тишины. Позади раздался грохот, кто-то вскрикнул, что-то тяжелое разбилось с оглушительным звоном.
Я выскочил в центральный коридор и со всех ног бросился к входу в зернохранилище. Снаружи доносились отрывистые, плохо различимые команды. Потом громыхнул выстрел. Затем еще один. Тьма вокруг ломалась в отчаянии, рассыпаясь тысячами зазубренных осколков – это рванулся сквозь щели в ставнях белый свет прожектора.
Я юркнул под шестерни, скатился по наклонному желобу точно к тому самому окну. Дрожащими пальцами снял решетку, вытащил из углубления проклятый фолиант, прижал к груди. В глубине дома продолжали греметь выстрелы. В отдалении слышались ритмичные, слегка завывающие песнопения. Боевая молитва или что-то вроде того. Древние Боги, чем мы провинились перед Вами?!
В коридоре раздались торопливые шаги. Я вжался в стену, задержал дыхание. Сердце тяжело бухало в груди, и оставалось лишь надеяться, что оно не выдаст меня. Шаги приблизились.
- Эй? Сынок, ты?
