– Понимаете… – начал я осторожно. – Тут такая ситуация… я понимаю, глупо звучит…
– Очень многие мудрейшие вещи выглядят как совершеннейшая глупость, – улыбнулся хозяин, став похож на сытого кота.
– Ну это само собой, – кивнул я, не желая вдаваться в демагогию. Я уже привык к тому, что местные аксакалы очень любили потрындеть за жизнь и пожонглировать обтекаемыми фразами. Некоторые из них могли бы с успехом сдать экзамен по философии – если бы знали о существовании такого предмета.
– Ну так что? – карлик откинулся в кресле и сцепил руки перед собой.
– Понимаете, я вообще несколько не местный, – решил начать я издалека.
– Несколько? Мне кажется, что это слово тут не подходит. Человек может быть или местным – или неместным. Третьего не дано.
– Ну послушайте, какая разница? Ну я приезжий, живу тут с начала лета, скорее всего, через месяц уеду, какая разница?
– Огромнейшая! – поднял палец хозяин. – Огромнейшая. Вы не просто не местный – но вы и не собираетесь становиться местным.
– Ну.
– То есть вы попросту чужой. Продолжайте.
– Да нечего продолжать, – угрюмо сказал я. Мне уже не хотелось ничего рассказывать. – Ко мне пришел лысый мальчик и захотел, чтобы я шел за ним. Я пошел. Он привел меня к вам. Если я ошибся, извините, я пойду.
– Вы, конечно, ошиблись, – кивнул старик. – Только вы никуда не пойдете.
Его мягкий тон мне не понравился. Я сразу вспомнил огромное количество фильмов ужасов, где как раз вот такие же благообразные интеллигентные обыватели расчленяли опрометчиво забредших к ним жертв и сопровождали свое действо вот как раз таким вот мягким тоном. Я поерзал на диване. Рукоятка молотка уперлась мне в поясницу.
– Что вы хотите этим сказать, – как можно более безмятежным тоном переспросил я.
– Всего лишь то, что вы ошиблись. И что вы никуда не пойдете.
– В чем я ошибся? И почему не пойду? – рукоятка, наверное, уже обеспечила мне синяк, но она придавала мне смелости.
– Ошиблись в том, что случайно сделали то, что ни в коем случае не надо было делать. А не пойдете потому, что вас с тех пор преследуют всякие непонятные вещи. И вы бы хотели от них избавиться.
Я, в этот момент дувший на чай, чуть не выронил пиалу из рук.
– Откуда вы знаете?
– Мне рассказали, – уклончиво, даже слишком уклончиво ответил хозяин.
– Кто? Сашка? – хотя нет, какое отношение могла иметь моя племянница к этому человеку… но мальчик…как общий знакомый?
– Скорее, некоторые из тех, кто вас преследует.
– Кто они?
– Прежде чем ответить на ваш вопрос, – старик наклонился вперед и внимательно посмотрел мне в глаза. – Я хотел бы задать вам свой. Верите ли вы в духов?
– Духи – нечто более сложное, чем мы можем себе даже представить, – говорил старик, задумчиво прихлебывая чай, словно речь шла о каких-то обыденных вещах. – Иногда о них стоит думать так же, как и о людях. Например, в вашем случае.
– В моем?
– Именно так. Возможно, что самое главное отличие их от людей – не в каких-то сверхъестественных особенностях или еще в чем-то подобном, нет. Самое главное – в том, что они чувствуют все то же, что могут чувствовать люди – но в сотни раз сильнее. И показывают свои эмоции так же, как и люди – но тоже в сотни раз сильнее. И все.
– Это прекрасная гипотеза, да, – кивнул я.
– Это была бы гипотеза, если бы я написал по поводу этого диссертацию, – нехотя сказал он. – Но понимаете, советское время, все такое… да и сейчас вряд ли бы кто серьезно бы воспринял эту тему.
– Да уж, – усмехнулся я.
– Я бы на вашем месте не улыбался бы, – сухо сказал старик. – Потому что к вам эта тема сейчас относится непосредственно. И кажется, не с самой приятной своей стороны.
– Вы хотите сказать, что я как-то связан с духами?
– Я не хочу вам это сказать, – спокойно ответил старик. – Я это говорю вам это уже последние полчаса.
– Но…как?
– Механизм связи человека с духами малоисследован, сами понимаете…
– Да я не про это! С чего вы это взяли?
