– Я ничего не думаю, - мрачно ответил я.
– Тазше наплевать на людей. Он шутник, весельчак – он любит развлекать детей, но до тех пор, пока ему это нравится. Во всем остальном ему на вас наплевать – как и многим там, откуда он пришел. Но ему – и многим там, откуда он пришел, – не понравилось то, что появился проход. И еще больше не понравилось то, что другие стали искать этот проход.
– Почему?
– Не знаю, - пожал он плечами. – Это их внутренние интриги. И именно в этом случае как нигде к месту поговорка «Меньше знаешь, крепче спишь».
Я кивнул головой. Вот с этим я был абсолютно согласен.
– Хорошо, - махнул он рукой. – Идите, приносите карточку. Только быстрее, пожалуйста. Мало ли что…
– Кстати, – спросил я его на пороге. – Вы тогда спросили меня, верю ли я в духов. А если бы я сказал: «Не верю»?
– Я бы ответил: «Придется поверить», – просто сказал он.
Я ворвался в подъезд, взлетел вверх по лестнице и чуть не сломал ключ, яростно рвя его в замке.
Уже в коридоре я краем глаза увидел, что диск телефона вырван и висит на жилках проводков – точь-в-точь таких же, как кишки рыбки.
Я вбежал в комнату.
И похолодел.
Ведро было перевернуто.
Фотоаппарата под ним не было.
– Сашка… – дорожащим голосом позвал я. – Сашка!
– ДядьПаш, идите сюда! – весело откликнулась она.
На негнущихся ватных ногах, боясь даже подумать о том, что я могу увидеть, я практически проковылял в ее комнату.
Девчушка стояла напротив стены с ковром и держала в руках фотоаппарат, словно что-то хотела заснять.
– Брось фотик! Брось! – крикнул я.
Мелькнула вспышка. Сашка подняла на меня удивленные глаза.
– Что ты сфотографировала, что? – бросился я к ней, схватил за плечи и начал трясти.
– Собаку… – испуганно пролепетала она.
– Какую собаку?
– Мою…
– Но зачем, зачем?
– Вдруг вы сможете ее увидеть…
Я схватил фотоаппарат и глянул на экран.
На нем на фоне стены с ковром была запечатлена небольшая лохматая собака.
– Смотри, дядьПаш! – торжествующе вскрикнула Сашка. – Вот она, вот она! Это у вас какой-то особенный фотоаппарат, да?
Я молчал.
И больше всего на свете мне сейчас хотелось отшвырнуть технику в сторону, сгрести Сашку в охапку и бежать куда глаза глядят.
Потому что я видел, как справа, из рамки фотографии к собаке тянутся длинные, запачканные чем-то темным, тускло поблескивающие когти. А потом хватают ее и куда-то волочат. Собака беззвучно огрызает и пытается вырваться, но все бестолку. И вот уже только клочок лохматой шерсти мелькает за рамкой…
Сашка вскрикнула.
– Что такое? – опустился я перед ней на колени.
– Живот… - скорчилась она. - Болит…
– Где?
Она указала на правый бок. Аппендицит? Или он слева? Да какая разница, его же ей все равно вырезали в прошлом году!
Я бросился было к телефону – но кроме сломанного диска руки наткнулись на скученную в жгут трубку. Хотя какой телефон… тут же нет скорых, только больница на окраине.
Или же…
Я медленно повернулся к фотоаппарату, который валялся на полу, около всхлипывавшей Сашки.
Или же тут совсем не больница нужна?
