гусеницы.
«Странные игры у этих детей».
Лиза все еще чувствовала на себе внимание. Как если бы она стояла на сцене, а где то рядом, в тени скрывались зрители, ловившие каждое ее движение. Она огляделась, в поисках причины этого чувства и под горбатой сосной увидела еще одну фигуру, на этот раз темно-серую. Капюшон завалился вперед, отчего казалось, будто она спит. Чуть дальше, к стволу был привязан выцветший красный свитер, а неподалеку висела еще куртка. И еще, и еще, и еще. Они были повсюду, покачивались на ветру, похожие на висельников, на призраков.
Игорь тихо выругался и принялся щелкать камерой.
- Давай уйдем! - Лиза поразилась тому как спокойно звучит ее голос. Она готова был разрыдаться и бежать без оглядки из этого жуткого места.
- Еще немного. Я хочу все это заснять. Может быть это традиция такая. Ритуал. Может их на счастье вешают?
- Игорь, пожалуйста...
- Но это так... интересно...как ты не понимаешь? А хочешь пойдем домой? Вот только я потом сюда вернусь.
Лиза поняла что так и будет: он вернется один и она никак не сможет его остановить. Игорь был упрямым, и если уж чем то увлекался, никаких доводов не слушал.
Она прикусила губу. «Все хорошо, это же просто куртки». Щелчки фотоаппарата звучали до странного неуместно среди притихших сосен. Такой громкий звук, мог разбудить всех этих висящих. А Игорь все снимал и снимал.
Щелк. Щелк. Щелк. Щелк. Щелк.
Фигуры шевелились.
- Хватит! - Не выдержала Лиза, и тут же смутилась.
- Милая, я понимаю, это все немного... пугает. Но посмотри. - Он окинул жестом куртки, деревья и сам холм. - Ведь это настоящее чудо. Люди должны знать об таком...
- Зачем? - тихо спросила Лиза.
Но Игорь, если и слышал вопрос, не подал вида.
- Давай быстро поднимемся, сделаем пару фоток и сразу уйдем. Хорошо?
Оставалось только согласиться. "Хотя он все равно вернется".
Поднявшись немного, Лиза обернулась. Теперь она знала куда смотреть и видела, что эти страшилища сомкнули кольцо вокруг холма. «Это ловушка, - подумала она. - нас окружили». Фигуры, те у кого были головы закивали, соглашаясь. Больше Лиза не оборачивалась.
Под ногами стал попадаться разный хлам: треснувшие темные очки, ботинок, разбитый зеленый фонарик, перчатка. Прикасаться к этим вещам не хотелось.
Наконец, они добрались до вершины. Земля здесь была голой, и лишь кое где торчали клочки жухлой травы. Внизу, метрах в десяти под ними ковром шевелились деревья, верхушки их держались так плотно, что можно было ступить на них и идти как факир по иглам. Больше до самого горизонта во все стороны не было ничего. Лес и небо. Только в одном месте, вдалеке, едва намечались призрачные очертания чего то темного. Был ли это город или что то другое, Лиза сказать не могла.
- Странно все это. Я не думала, что лес такой большой, его ведь за несколько часов пройти можно. Отсюда должно быть видно реку, дорогу... а тут ничего. Знаешь, там внизу, мне казалось, что холм не настоящий. А теперь похоже, что кроме него ничего другого в мире и нет. Все размытое, будто ластиком пытались стереть…
- Вижу на тебя нашло поэтическое настроение.
Лиза поежилась, не ответив.
- А мне здесь нравится. Тихо, спокойно. - сказал Игорь.
- Ага, если забыть о тех штуках внизу.
Опустив глаза, Лиза поняла, что лысая макушка холма не была естественным образованием. Повсюду виднелись следы ботинок, кед, туфель, следы босых ног, большие и маленькие. Кто то вытоптал ее, кто то танцевал здесь, водил хороводы, или может, маршировал. Лиза не хотела этого знать, не хотела смотреть на следы, она стерла ногой те, что были рядом и легла, положив рюкзак под голову. По небу медленно плыли облака, они то уж точно были настоящими.
Игорь сосредоточенно делал снимки, а потом вдруг сказал:
- Воняет чем то.
Лиза и впрямь почувствовала тонкий сладковатый запах. В детстве она видела корову, со страшной язвой на шее, в которой копошилось что то белое. От нее пахло так же. Ей вспомнились умоляющие глаза той коровы, ощущение собственной беспомощности, и почти священный ужас, который она испытала, глядя на нечто, что пожирало корову изнутри. Хотелось помочь несчастному животному, но разве могла она даже помыслить прикоснуться к этой чудовищной ране?
