Так и сделали. Пока Вышата, кряхтя от натуги, тянул Ерша из-под мертвого коня, в ноге шевельнулась боль, царапнула длинным когтем от ступни до колена, на мгновение замерла, словно испугавшись чего-то, а затем впилась сотней остро заточенных клыков, пережевывая каждую мышцу, каждую косточку. Дружинник застонал, стиснув зубы.
- Кажись, не поломал, - сказал Головня, осторожно ощупывая освобожденную ногу. - Повезло. Даст бог, оклемаешься.
Он выпрямился во весь свой немалый рост, взял у Вышаты факел, осмотрелся.
- Да, здесь почище будет. Пожалуй, надо сюда Ставра приволочь.
Ёрш понемногу приходил в себя, боль привела его в чувство. Имя отозвалось эхом в еще пустом сознании.
- Ставра? - спросил он. - Здорового такого?
Вышата кивнул:
- Да. Детина могучий. Правда, поранили его напрочь...
- Не болтай, - одернул парня старший. - Поранить поранили, да только жив он пока. Крови много потерял, но помирать рано ему еще.
- Я же... я же... - слова гуляли в голове Ерша бессмысленной круговертью, никак не желали ложиться на язык. - Я же знаю его.
- И хорошо, - усмехнулся Головня. - Будет с кем языки почесать. Вот что. Вы сидите здесь, а я за Ставром схожу. Факел не гасите.
- Но... - встрепенулся Вышата.
- Не гасите, сказал! Или ты хочешь, чтобы мы с ним до утра по побоищу блуждали, пока вас не найдем?! Тот-то! Сидите спокойно. Нехристи давно празднуют, им не до нас нынче.
Головня высморкался и, шагнув прочь из круга света, сразу исчез в темноте. Слышны были его удаляющиеся шаги, затем раздался зычный, никак не годящийся тощему телу голос:
- Ста-а-авр! Ста-а-аврушка! Отзовись, браток!
Тишина. С немалым трудом Ёрш сел прямо, повел затекшими плечами, прислушался к отзвукам боли, потянувшимся вдоль всей спины вниз, к правому бедру. Значит, Ставр жив. Уцелел и в полон не попал. Можно, выходит, еще надеяться, что женится дружинник на его сестре, когда вернется домой. Когда они оба вернутся.
- Что, одолели нас? - спросил Ёрш Вышату, хотя и сам знал ответ. Но молчание в этой оглушительной темноте слишком сильно отдавало беспамятством. А туда он не собирался возвращаться.
- Одолели, - вздохнул парень, присев рядом. - Со всех сторон наскочили. Поначалу просто стреляли, как галок, грудь в грудь не сходились. Потом порубили тех, кто камни преодолел, загнали обратно. Сами внутрь не сунулись, а когда темнеть начало, и вовсе ускакали прочь.
- Прочь? - Ёрш не первый раз воевал против степняков, их боевые обычаи были ему хорошо знакомы. Пострелять издалека, до последнего избегая прямого столкновения - обычное дело, но чтобы добычу бросить... такого на его памяти не случалось. - Не пограбили?
- Только тех, кого после камней свалили. Они сами за камни, на нашу сторону, не заступали. Я слыхал, кричали что-то по-своему. То ли "чатгор", то ли "чаткар" какой. Ставр - тот по-ихнему разумеет немного - говорит, камни эти у степняков вроде как святые. Они бесов удерживают.
- Бесов? - Ёрш смутно припоминал, как незадолго до нападения отряд и в самом деле пересек черту из странных черных камней. Невысоких, остроконечных, замшелых, расположенных на расстоянии в пару десятков шагов друг от друга. Никто и внимания не обратил. - Выходит, мы вроде как на проклятое место угодили?
- Выходит, - кивнул Вышата. - Но только я нечистой силы не боюсь. На нас же крест, нам бесы не страшны.
- Далеко от дома забрались. Может, Христос сюда и не заглянет.
- Да ты-то откуда знаешь?!
- Не бери в голову. Сбрехнул попусту.
- То-то и оно. Сильно, видать, приложился, раз в Христе сомневаться удумал.
Ёрш вспомнил Его лик, строгий и воинственный, безжалостные глаза, смотрящие со стягов. Нет, такой бог своих не сдаст и не оставит. Хотя и жалеть тоже не станет никого.
- Еще уцелел кто? - спросил он.
- Едва ли. Поначалу, само собой, много было. Но степняки ведь до самой темноты вокруг кружили, высматривали раненых, добивали. Прямо из луков - чуть кто пошевелится, они на него стрел не жалели. Другие, кому потяжелее было, попросту жары не вынесли. А нас, выходит, Господь прикрыл.
- Чудно, - покачал головой Ёрш. - Никогда о таком не слыхал. Говоришь, они издалека, из-за камней тех, по раненым стреляли?
- Да. Эх, и метко бьют! Я потому и не хотел огня зажигать. Уж больно боязно: мы с этими факелами для них, что твой щит на стрельбище. А Головня говорит, они до утра не вернутся.
- Знать, и вправду остерегаются этого места. Угораздило же...
- А не угораздило, так валялся бы ты сейчас с перерезанной глоткой, или плелся бы с арканом на плечах... стой! Глянь-ка! Вертается...
Головня медленно шел к ним, подняв зажженный факел. Дрожащее пламя освещало землю вокруг него: вытоптанную траву и черные глыбы мертвых
