– И…?
– И, разумеется, сделать так, чтобы он находился от Альер подальше… Во всяком случае, пока. Для его же безопасности. Эти бывшие – сплошная головная боль, по себе знаю!
– Это для него опасно?
– Ты, никак, беспокоишься о мальчике, сноечка моя? Это опасно для них обоих. Но зубки у мальчика уже режутся – пусть где-нибудь их поточит. На ком-нибудь. А у нашей девочки, в ее новой ипостати, и так зубки ого-го. Как бы нас под горячую руку не цапнули.
– Так она Альер или эта… Льена?
– Об этом я тебя и спрашивала. Ты сама сказала, что память Альер не пострадала. К ней добавилась чужая память этой… Льены. Знаешь, если смешать чай и молоко, то называть это можно, как угодно, но уж точно не «чай» и не «молоко».
– Будет гадость. – Скривилась Розали. – Чай с молоком – фу!
– Дело вкуса. – Усмехнулась императрица. – Лично мне нравится. Все дело в выдерживании правильных пропорций и в использовании качественных ингредиентов. Еще вопросы есть? Нет? Ну, тогда топай себе – занимайся своими делами! А то у меня такое впечатление, что ты в последнее время следишь за базой на Давитоне чуть ли не в режиме он-лайн!
Розали хмыкнула, встала и направилась к выходу. Уже у двери она обернулась:
– А что насчет этих закидонов Альер? Замуж за Кея она собралась, ишь ты!
– Ты же слышала – ее устроит и фиктивный брак. – Касси уже работала с какими-то документами и в сторону дочери не повернула даже головы.
– Ну, это она СЕЙЧАС так говорит. А я, между прочим, очень негативно отношусь к многоженству!
Касси отмахнулась, и этот жест содержал чуть больше раздражения, чем Розали хотела бы видеть.
– Разбирайтесь с этим сами, сноечки мои! Все! Иди-иди! Мне надо работать! Меня очень-очень ждут на Джанге. Просто кипяточком писают, как хотят меня там увидеть! Просто фонтанируют!
Почти черное небо чужого мира.
Яростное чужое солнце – ослепительный белый карлик, раза в полтора горячее, чем родное солнце на Земле.
Белый песок Великой Пустыни от горизонта и до горизонта… и на девять десятых поверхности всей планеты. Если забыть о сухой «сковородочной» жаре (включать «на улице» комфорт-поля охлаждения воздуха ни один соланец ни себе, ни другим не позволит – ведь это будет маленький удар по экосистеме планеты), то можно представить, что мы в Антарктиде. Или в Арктике. Или в Гренландии. Или где там у нас много снега и нет сильно выраженных деталей рельефа до самого горизонта? Пейзаж – один в один. Даже поземка от слабого движения воздуха есть!
Разумеется, все не так страшно – специальные костюмы из белого материала (есть более продвинутые с тонким отражающим полем-зеркалом… но мы – за «классику»!) надежно защищают от высокой температуры и раскаленного сухого воздуха. Хвала Великой Пустыне и техническому прогрессу, это не «сьюты» с херберовской Дюны с замкнутым водяным циклом… хотя испарения от кожи и от дыхания, разумеется, улавливаются и хранятся в отдельных сменных резервуарах на поясе и за спиной, и в атмосферу ничего не выпускается. Члены семьи ан-Солано могут себе позволить такую роскошь, как незамкнутый цикл жизнеобеспечения… хотя содержимое этих резервуаров потом будет бережно слито в накопители экранолетов (крохотная часть идет на увлажнение вдыхаемого воздуха), на которых мы сюда прилетели – вода на Солано пусть и не так драгоценна, как в первые десятилетия освоения (давно уже построены тысячекилометровые трубопроводы от полярных шапок, а в городах есть искусственные речки и водоемы, в которых даже можно купаться), но и не настолько дешева, как на кислородных планетах с их морями и океанами.
«Правящая верхушка» ветви Драгона-первого из семьи ан-Солано о чем-то тихонько чирикает у мангала. Да-да. У мангала. Температура «за бортом» пятьдесят градусов (благо, что воздух сухой), а наши женщины готовят китовое мясо на открытом огне! Ну, это не совсем мангал, конечно. И уж точно не совсем открытый огонь. Готовка ведется в замкнутом контуре влагоуловителя. Но китовое мясо, приготовленное в таком сухом воздухе, это будет м-м-м… Что-то вроде вкуснейших мясных чипсов. А с приправами да травками… м-м-м…
«Электорат», представленный Драгоном, мной, мужьями старших сестер и одним из друзей Клей (подозреваю, что парень приведен на «смотрины» к старшему брату), тихонечко и не отсвечивая, валяется в удобных лежаках-раскладушках у самой границы десятиметрового тента, защищающего нас от прямых солнечных лучей. Просто так валяемся. Молча. Любуемся пустыней.
Любой здравомыслящий человек покрутит пальцем у виска – на что там любоваться-то? Белый низ – черно-синий верх. Всё. А лично мне нравится. И Лима с ее волшебной медициной тут ни при чем. Может, в прошлой жизни Анатолий Кречет был каким-нибудь бедуином? Может, дух Кейдана ан-Солано частично переселился в новое вместилище-тело, так похожее на его прежнее до полной, чуть ли не генетической (а вот тут – спасибо моему замечательному доктору) идентичности? А может, раньше, в другой жизни, еще до Анатолия Кречета, я все-таки был фременом совсем в другом мире и бороздил просторы Дюны во славу Муаддиба, оседлав гигантского червя?
Тяжелее всего сейчас, конечно, Груйму – мужу средней сестры, Лирики. Он – с Сервана, обычной кислородной планеты с очень умеренным климатом. Ну, да он знал, на что шел, когда на соланке женился. Высокие доходы, которые молва приписывает соланцам (и для большинства соланцев эти доходы –
