– Ты прав, знаю… Просто не могу больше ждать и терпеть.
– Понимаю, – уже мягче произнес Холидей. – Может, тебе полегчает в заведении Кейт?
Мастерсон покачал головой.
– Я буду смотреть на милые шейки девочек и думать, какую перекушу первой, когда мне осточертеют лошади и коровы, – он поморщился, представив себе кровавую картину. – Пошли уже в «Ориентал». Хочу быть поближе к людям.
– Ну, я бы не стал заходить так далеко и называть Клэнтонов и Маклори людьми, – заметил Холидей. – Впрочем, черт с ними, они, скорей всего, еще дрыхнут.
– Кстати, Джонни Ринго вообще спит? – спросил Эдисон.
В противоположном конце улицы они заметили какое-то движение и обернулись – там стояло то, что некогда было Джонни Ринго. Он усмехнулся и навел на Эдисона оттопыренный палец, изобразил выстрел и навел палец на Холидея.
– Похоже, что нет, – сказал Мастерсон, когда Ринго «выстрелил» в дантиста.
32
Был вечер, и в «Ориентале» царило оживление. В фараон Холидею карта не шла, и он перебрался за стол для игры в покер. Уайетт и Верджил Эрпы сидели за столиком в углу; они не пили, ни с кем не общались, а просто присматривали за порядком. Морган патрулировал Третью улицу и Аллен- стрит, приглядывая за другими игорными и питейными заведениями.
Внезапно в салун ворвался Джон Биэн, огляделся и устремился к столу Эрпов.
– Что все это значит? – возмущенно спросил он.
– Ты о чем? – спросил Уайетт.
– Ты арестовал Билла Броциуса!
– Работа у нас такая – сажать в тюрьму нарушителей закона, – ответил Верджил. – Тебе ли не знать.
– К тому же, – добавил Уайетт, – кто-то должен ее делать.
– Он не совершал преступлений! – прокричал Биэн.
– Сегодня – нет, – согласился Уайетт. – Зато пару месяцев назад он отстрелил Тому Эдисону руку.
– Кто это сказал?
– А вот это, Джонни, – улыбнулся Уайетт, – самое интересное: сам Броциус и признался в покушении.
– Что ты такое несешь?! – проорал Биэн.
– Если точнее, – продолжал Уайетт, – Билл признался при двадцати свидетелях.
Он встал из-за стола и, повысив голос, произнес:
– Здесь присутствуют те, кто сегодня днем стоял у тюрьмы и слышал, как Билл Броциус признался в покушении на Тома Эдисона?
Поднялись трое.
– Ну вот, сам смотри, – сказал Уайетт Биэну.
Шериф отправился допросить троих свидетелей и через пару минут вернулся к столику Эрпов.
– Вы отправили его за решетку только потому, что так велела какая-то кривая машина? – недоуменно спросил он.
– Остынь, Джонни, – сказал Верджил. – Не то удар хватит.
– И вообще, почему Броциус в вашей тюрьме, а не в моей? – не унимался Биэн. – В конце концов, я шериф города.
– Он у нас, чтобы не сбежал, – ответил Эрп.
– Человек отрицает вину, а вы сажаете его из-за показаний чего-то, что изобрела жертва покушения. Так нельзя!
– Еще как можно, – с улыбкой ответил Верджил. – И мы Броциуса посадили.
– Завтра я с утра первым делом отправлюсь к судье, и он еще до полудня выпустит Броциуса, – пообещал Биэн.
– Судья – тот самый, что признал невиновным в конокрадстве Айка Клэнтона? Вряд ли я прислушаюсь к его решению, – ответил Верджил.
– Вы служители народа и правительства, – пролаял Биэн. – Вам нельзя пренебрегать законами.
– Лично я представляю владельцев шахт и прочих предприятий города, которые недовольны шерифом, – заявил Верджил. – Будет тебе, присядь и выпей. Все знают: ты злишься из-за того, что Джози ушла от тебя к Уайетту.
– Людей за конокрадство вешают, – сказал Биэн. – Что, по-твоему, они сделают с мужиком, который у другого мужика украл женщину?
– Я никого не крал, – ответил Уайетт. – Джози пришла ко мне по доброй воле, что вполне понятно, если учесть, кого она бросила.
– При тебе она пристрастится к лаудануму, как и та, которую ты привез с собой в Тумстоун, – пообещал Биэн. – Иначе с тобой бабы жить не могут.
– А ну хватит, – очень тихо, так что слышали его только Верджил и Биэн, сказал Уайетт. – Больше не слова.
Биэн заглянул в глаза Уайетту, и то, что он в них прочел, ему не понравилось. Шериф попятился, и лишь на почтительном расстоянии от столика Эрпов вновь осмелел.
