нетренированности… но он и не церемонился так, как она ожидала. Когда, выйдя на исчерченный чужими следами берег, они вставали друг против друга, Джин забывал о том, что противник – девочка. Можно было точно сказать: он не дает поблажек. По-своему Тэсс это ценила. Хотя…
– А ты не мог бы не наступать на меня, когда я падаю? – осторожно спросила она, снова подойдя ближе.
Варджин хмыкнул:
– Как тогда ты осознаешь ужас своего поражения? Ужас тоже лежит в основе боя. Что бы ни говорили.
– Ужас? Мне казалось, воинов учат быть бесстрашными.
Джин пошел к воде. Опустился на корточки и вытянул руки, чтобы волны их коснулись. Тэсс тоже приблизилась, и он, подняв голову и глядя ей прямо в лицо, ровно произнес:
– Нельзя стать бесстрашным, не познав страха, который полностью сожрет тебя изнутри. Только после этого поймешь, зачем нужно бесстрашие и как оно работает. Впрочем… – он улыбнулся, – судя по всему, ты это уже пережила и поняла. Ты молодец.
Тэсс смутилась. Она понятия не имела, как отреагировать, но Варджин избавил ее от такой необходимости: он дернул рукой и обрызгал ее. Тэсс возмущенно пнула его в бок, после чего опустилась рядом.
На горизонте виднелось несколько рыбацких судов. Такары носились в небе, изредка ныряя и тут же взмывая снова. Такатанское утро уже окончательно стало для Тэсс любимым временем суток. Периодом самого легкого дыхания и самых спокойных мыслей.
– Через два дня Джеру шестнадцать. После этого он вряд ли захочет сидеть на месте, – произнес Джин, не отводя взгляда от воды. Тэсс осторожно уточнила:
– А что в действительности меняется у… таких, как вы… когда вы достигаете этой отметки?
Он зачерпнул воду и стал переливать ее из одной ладони в другую.
– Алопогонный, который захочет нас убить, должен будет доказать право на это… либо вспороть себе глотку, если сделает это безосновательно.
– Удобно.
– Не особо, учитывая, что, когда ты мертв, тебе уже плевать, – Варджин пожал плечами. – Вообще им положено убивать себя за любое убийство без оснований… но каким-то образом их дружки почти всегда выкапывают эти основания. Публичные самоубийства алопогонных редки даже в этом городе, где они кишмя кишат. Они… хорошо прикрывают друг друга. Их связи очень крепки.
– Тогда в чем еще ваши привилегии?
– Задавать вопросы. Алопогонные – кроме то-син, «Высших из Высших» вроде членов Сотни, – обязаны отвечать нам. Все курсанты, младшие офицеры, средние офицеры. На вопросы лично моего отца, как и любого товура, обязаны также отвечать и Вышестоящие, и то-син тоже.
– Вроде… Грэгора Жераля?
Тэсс произнесла это имя с усилием. Оно все еще пугало. Джин кивнул, но тут же хмыкнул:
– Они давние друзья. Так что, думаю, у них свое мерило власти друг над другом. Как у любых друзей.
Он развел ладони, и вода пролилась вниз. Тэсс стала омывать руки, старательно выковыривая песок из-под ногтей.
– Мы… не сможем победить. Ты тоже так думаешь? – не поднимая головы, спросила она.
Это не давало ей покоя. Как и то, что Странник все еще спокойно стоит в бухте, веря ее неосторожному обещанию. Или… своему новому капитану?
– Смотря что ты понимаешь под победой. Цель должна быть достижимой.
– Чтобы доктор была на свободе. И управитель. И еще понять, что случилось у меня… дома. – На последних словах она почувствовала пытливый острый взгляд и развернулась. – Что?
– «Дома» – это в приюте, где ты росла?
– Да, – Тэсс произнесла это без колебаний и добавила: – Что бы ни происходило… пока это мой единственный настоящий дом.
– Ты бы хотела туда вернуться?
Тэсс ответила так честно, как только могла:
– Да. Чтобы уйти оттуда, оставив всех живыми и здоровыми. Не так, как я ушла. Или хотя бы понимая, что…
Она осеклась. Под водой Джин поймал ее руку и задержал в своей. Слабо улыбнулся, отстранился и начал стряхивать брызги:
– Что ж. Звучит более-менее реально. – Он поднялся. – Пойду навещу братца на вашей махине. Вам, кажется, пора ужинать… то есть завтракать.
Тэсс кивнула, тоже вставая. Она была рада пока не говорить больше о том, что вызывало бесконтрольную свербящую тревогу. К тому же ей – все еще грязной от песка, взмокшей и наверняка очень лохматой – хотелось привести себя в порядок, прежде чем показываться кому-либо на глаза. Джин, видимо, догадавшись о ее мыслях по тому, как она опять стала отряхиваться, неожиданно подмигнул и вильнул хвостом:
– Кстати, не переживай. Нет ничего лучше запаха усталой, но очаровательной самки. При всей моей нелюбви к этому слову.
– Дурак!
Тэсс бросила в него комок водорослей. Но он уже в своей ящеричной манере отскочил на десяток шагов и помахал рукой. Какое-то время Тэсс прожигала взглядом его широкую спину, но, поняв, что отомстить Джину сейчас не получится, развернулась и пошла к норам.
