– Поверьте, я сама могу…
– А пока я с тобой поговорю, – перебил он. – И ты будешь отвечать. Поняла?
Взгляд потерял привычную спокойную мягкость. Стал острым, как нож, и Ева почувствовала короткую вспышку страха. Вот
– Вы тоже. И вы тоже будете мне отвечать о том, что здесь делали. Поняли?
Он поднял широкие брови. Покачал головой, то ли сердито, то ли одобрительно. И, потрепав Еву по плечу, первым направился к набережной.
Звереныш, пыхтя, ездил по своей железной тропе где-то под потолком. Зуллур за окном опускался все ниже. Начинали светиться сикинараи, зажигались первые фонари. Одна половина Такатана успокаивалась и собиралась спать. Другая готовилась бодрствовать.
– Просто скажи мне честно. – Рин Краусс, держа ее ладонь в своей, аккуратно наносил на ссадины последний слой мази. – Это ведь был не один из тех, для кого ты…
Ева вздохнула. Каждый раз, когда ей приходилось использовать эту
– Нет. Я бы его узнала, я многих помню.
Странно, что у нее не горели уши. И ей просто повезло, что тему не приходилось поднимать, когда поблизости был какой-нибудь лавиби. Он ведь в одно мгновение раскусил бы ложь.
Краусс с хмурым видом пожал плечами.
– Забинтовать руки?
– Так сойдет, – Ева понюхала мазь и сморщила нос. – Жжется…
Она подула на кожу. Сопровождающий офицер убрал склянки и начал ходить по комнате, зажигая по очереди старые фонари. Когда он поставил один из них на стол прямо перед Евой, та впервые внимательно пригляделась к посеребренной резьбе внизу и вверху каркаса, выполненной в виде витых еловых ветвей. У Евы вырвалось:
– Веспианские?…
– У вас тоже такие были? – удивился он.
– Продавались… – вывернулась она, – на рынке. Пару раз видела. Наверное, краденные…
– Да. – Краусс слабо улыбнулся. – Кто-то из моих предков привез их с Веспы. Семейная ценность, вроде того. Знаешь, род Крауссов древний. Очень древний…
Он осекся. Кашлянул, стукнул себя по груди и вскинул голову: поезд под потолком как раз поворачивал. Офицера явно что-то встревожило. Еве показалось, что разговор заходит не в то русло, и она поспешила задать вопрос, отвлекающий от фонарей и Веспы:
– Зачем вы за мной следили? Думаете, я забыла и уже не спрошу?
Краусс очнулся, потер подбородок, взглянул на нее уже без малейшей тени замешательства и отчеканил:
– Мне есть чем заняться, помимо слежки за моими ле. Я просто приказал Младшей страже докладывать, если вдруг рядом с вами появляется кто-то… экстраординарный. И они докладывают.
– Но знак правонаследия… – негромко напомнила Ева. – Тот человек явился
– «Инкогнито» не предполагает доклада средним чинам вроде Сопровождающих? Знак должен на нас распространяться? – Краусс приподнял брови. – Да, он распространяется. На всех офицеров, кроме меня. Будь ты не моей курсанткой…
– Как? – перебила Ева. – Вы…
Краусс зажег последний фонарь. На улице уже сгущались холодные сумерки.
– Есть кое-что помимо должности. – Он улыбнулся. – Иногда должность имеет двойное дно. Ты узнаешь об этом совсем скоро. Прямо…
– Офицер Краусс!
Пятнистая Нэсси уже заглядывала в дверной проем, за ней маячили ребята. Рин Краусс помахал рукой, приглашая немедленно заходить, и, кинув последний взгляд на Еву, тихо закончил:
– …прямо сейчас.
