доверяли друг другу. Чтобы убедить прочих, существовали лесть и пытки.
…Став взрослым, он вспомнил о яде. И применив его, не пожалел.
Теперь, когда Жераль возвращался в аджавелльскую башню алопогонных, яд разъедал его изнутри. Но он знал, где ему станет спокойнее.
Почти все ки уже рождались сиротами – так сложилось. Самцы и самки этого народа сходились ненадолго, чтобы завести потомство, а едва оно начинало соображать, разбегались. Лишь немногие оставались парой на всю жизнь; иногда кто-нибудь, отец или мать, оставлял выводок себе. Но чаще ни один родитель не хотел себя отягощать. У ки холодная кровь, которая плохо сочетается с горячими привязанностями. Именно поэтому поселения, где ки жило больше, чем остальных двуногих, часто слыли неблагополучными: в них было огромное количество беспризорных детей. Если в Большом мире проблема худо-бедно решалась приютами, то в Малом, на удаленных островах, их не хватало.
Кровь отца Грэгора Жераля – киримо – была теплой. Но на семью и любовь, верность и ответственность, Арм?н Жераль смотрел примерно так же, как черно-золотистая ящерица, с которой этот известный путешественник и охотник познакомился, ловя на Диком Гребне очередную редкую тварь для галатдорского зверинца. Кажется, лoргуса, рогатого двухголового медведя.
Вместе они пробыли мало, и это был редкий случай, когда первым сбежал теплокровный: Армин Жераль сорвался обратно в столицу, едва ребенок родился. К?нна Орyбэ выдержала чуть дольше: она исчезла в неизвестном направлении, когда Грэгор уже ходил, говорил и даже думал. А перед этим по- своему позаботилась о нем: научила ловко лазать, быстро бегать, драться и воровать. Даже расщедрилась и дала с полдюжины советов, полезность большинства из которых Грэгор оценил, только став постарше. Хотя один сгодился почти сразу.
Он решил придерживаться первой стратегии: ему проще доказать сильным свое право быть среди них, чем переделать тех, кто мог подвести. Временное пристанище в уличной стайке таких же оборвышей он нашел быстро. Он не был здесь единственным полукровкой, почти вся компания состояла из таких – может, поэтому они так крепко друг за друга держались. Грэгор откололся, когда некоторые начали уже заводить себе самок и повторять родительские ошибки, а иные – попадать на виселицу за серьезные преступления. Тогда-то Грэгор и поступил так, как обычно не поступают те, чья кровь холоднее, чем у прочих. Он решил узнать о своей семье.
С матерью не повезло: может, она даже уже проросла к тому времени, во всяком случае, сгинула бесследно. Зато от старого рыбака-ками, иногда пускавшего Грэгора на порог и делившегося едой, удалось выяснить кое-что другое, поважнее. В городе запомнили Армина Жераля: по приезде он наделал немало шума своими попойками и охотой.
Искать его и требовать что-то было бесполезно, но… узнать стоило. Человек из столицы. Опасный. Знаменитый. Сильный. Значит, передавший со своим семенем часть своей силы. Значит, все не просто так.
Город Ру на одном из верхних островов Дикого Гребня считался крупнейшим на архипелаге. Хотя бы потому, что здесь было три порта: для самолетов, для летучих кораблей и для обычных. В большинстве других мест со всем справлялась одна еле расчищенная бухта. Где-то летучий транспорт вынужден был садиться в поле. Ру честно заслужил звание важного транспортного узла, так что Жералю было на что посмотреть. И о чем подумать, наблюдая с радиомаяка, куда он нанялся помощником, синюю даль моря. Грэгор смотрел на Большой мир. Оттуда прилетали и приплывали высокие люди в черно- красной форме, которыми он любовался.
Эта фраза засела в его памяти.
Навыки Грэгора пополнились. При помощи смотрителя маяка он обучился писать и считать, освоил чтение, к которому не на шутку пристрастился. А затем сбежал, осознав, что уже никто в Ру не сможет дать ему ничего нового.
Испытания в Младший корпус алопогонных не были уделом избранных. Пробоваться мог любой черноволосый и голубоглазый ребенок, при особенно хороших результатах брали тех, кто этих признаков не сочетал. Поддержание «породы» было важной, но уже не главной задачей для Первого подразделения. Мир менялся: в нем оставалось все меньше свежих сил, на которые можно было рассчитывать. Грэгор прошел без проблем. Дальше он собирался делать то, что делал дома: становиться «заводилой». Нужна была стая – чем больше, тем лучше. Да вот только удивительно… дети, среди которых он занял место, оказались совсем другими.
Большой мир – Грэгор это знал – жил недурно. Здесь давно не случалось эпидемий, тут не боялись цунами и бурь, и даже об
Конечно, они быстро прочувствовали беспощадность военной муштры. Конечно, большинство выдержали, даже не ноя и не упрашивая их забрать. Один за другим неженки приобретали какую-никакую выносливость, твердость, храбрость. Со временем они уже не так раздражали. Но еще один совет матери напоминал Грэгору:
