– Нет, не Лихорадки, – задумчиво молвил Яромир. – Набег, скорее. Половцы, может… или разбойники?..
Во всей деревне трубы дымили только над тремя избами. Яромир подошел к первой, постучал – ответа нет. Но дверь заперта изнутри. Оборотень вспрыгнул на завалинку, прижался лицом к толстому стеклу – горенка пуста, людей не видно.
Людей не видно, а вот голоса чьи-то слышны. И пол легонько сотрясается, словно пляшут, ногами топочут. Над столом пыль клубится, пустые миски и чашки подпрыгивают. Печь топится.
Яромир неслышно сошел с завалинки. Нет, сюда лучше не соваться. Это жировик гуляет – он гостей не любит.
Разных домовых духов множество несметное – дворовой, овинник, гуменник, банник, конюшенник… на каждый сарай, на каждую конурку свой нечистик. Конечно, это не значит, что они действительно живут прямо везде – во многих хозяйствах один домовой на все про все, а то и этого единственного нет, изба сиротствует. Где ж их столько напастись, чтобы каждый уголок населить?
Но все же бывают они самые разные. Доброжелательные обычно. Ну или хотя бы безвредные. Но вот жировик – он не из таких. Этот поселяется в домах пустующих, брошенных. И если уж поселился – считай, пропал дом. Вернись даже законные хозяева – жировик рад не будет, пакостить начнет исподтишка. А уж коли чужой кто сунется – в прямую драку полезет.
Конечно, его можно и выгнать. Дело нетрудное, если умеючи. Но вот Яромиру оно сейчас надо – с жировиком возиться? Деревню явно не он обезлюдил.
Но в следующей избе оказалось еще хуже. Там жировика не было… и вообще никого не было. В печи стоял ушат с топленым жиром – то ли из шалости, то ли еще из каких соображений его кто-то поджег. Получилось что-то вроде огромной масляной лампы без фитиля – и хотя жир уже остался только на дне, труба по-прежнему дымила.
Яромир не стал даже заходить – глянул на этот чад, да раскрыл дверь пошире, чтоб проветрилось. Ничего, скоро уже погаснет.
Никого не было и на подворье. В сарае телега без колес, в амбаре – копна жухлого сена. Ни людей, ни скота. В курятнике тоже пусто и грязно – только перья, помет, да у порога валяется куриный бог.
– Ну что там, есть кто?! – крикнул из-за плетня Иван.
– Нет, никого… хотя… – оглянулся Яромир. – Погоди-ка…
По двору ковылял старый облезлый пес. При виде оборотня дернулся, прижал уши, но не удрал. Яромир осклабился и встал у него на пути.
Пес испуганно замер. Замер и тот, кто сидел у него на спине. Росточком едва с локоть, мохнатый, с собачьими ушами, он настороженно глядел на Яромира. Потом вздохнул и буркнул:
– Видишь меня, да?
– Глаза пока не повылазили, – насмешливо ответил Яромир.
– Ты кто таков есть, паря? – спросил дворовой. – Не просто человек, да?
– Не просто, – кивнул Яромир.
Иван пялился на них в недоумении. Не понимал, чего это Яромир с псиной болтает. Ее седока он, разумеется, не зрел.
Мелких нечистиков у людей под ногами бегает много, да сами люди их почти никогда не замечают. Только если домовой сам пожелает показаться, и при том человек уже внутренне готов его увидеть. Иначе так невидимкой и останется. Даже если запнешься о такого ногой – все едино ничего не поймешь. Решишь, что споткнулся на ровном месте.
Но оборотень – дело совсем иное. Яромир Серый Волк видел дворового так же ясно, как собственную руку. Он выставил ногу, преграждая путь его «рысаку», и сказал:
– Поздорову, батанушко. Что у вас тут стряслось?
– А тебе какое дело? – хмуро осведомился дворовой. – Для какой надобности? Кто сам-то будешь?
– Да так, человек прохожий… Любопытно узнать, кто деревню-то обезлюдил. Половцы?.. Татаровья?.. Или свои же русичи?
– Не, – неохотно ответил дворовой. – Вообще не люди. Змей тут поработал.
– Горыныч?.. – нахмурился Яромир.
– Не, после этого одни угольки б остались. Другой – мелкий и двуногий. На коне ездит.
– Даже так. И как же это случилось?
Дворовой слез с собаки, побурчал и принялся рассказывать:
– Началось это все с того, что овцы у нас пропадать стали. Дочка корчмаря, дочка попа, дочка кузнеца…
– Овцы?.. – не понял Яромир.
– Еще какие овцы, – заверил дворовой. – Искали их, искали, да так и не нашли. Решили, что волкам на зубы попали или разбойники схитили. Но это-то ладно – потом хуже стало. Следующей ночью кто-то вломился в дом вдовы Дарёны и уволок ее саму и дочь-отроковицу…
Ох и вой тогда стоял над деревней! Мужики в тот же день взяли топоры, вилы – пошли по лесу с розыском. Целый день бродили, да никого не нашли.
