Затем он скользнул за занавеску, Нельф пошел за ним. Внутри пещеры стояли импровизированные полевые койки. На каждой из них лежал гном, в той или иной степени мучившийся от боли. Один катался на постели, уставившись на обоих полуросликов и умоляя их помочь ему подняться. Чуть позади, почти скрытый в тени, стоял простой стол, а за ним сидел гном с длинными седыми волосами и коротко стриженной бородой. На плечи у него был наброшен темно-красный плащ.
– Тебе нужно лежать, – произнес он. – Если хочешь, чтобы все снова стало в порядке, тебе нужен покой.
Он встал, взял кувшин, стоявший на столе среди всего прочего, и побрел вместе с ним к постели гнома. Осторожно, почти заботливо, он поднял голову больного и влил ему в горло что-то из кувшина. Только после этого он обернулся к вновь прибывшим.
– А вы кто? – спросил он, когда помог больному утолить жажду.
– Я Нельф, а это мой брат Тисло.
– Пленники, насколько я понимаю?
– За попытку кражи, – честно признался Нельф.
– Вдвойне обиднее, – усмехнулся гном. – Я мейстер Нодрин. Вы умеете ухаживать за больными?
– Не особенно, но сами пару раз болели, может быть, этого будет достаточно.
Гномский мейстер скривился и зашаркал обратно к своему столу.
– Делать вам нужно немного, – сказал он. – Достаточно будет дать им попить или переброситься парой ласковых слов. Большинство все равно почти весь день дремлют. И если кто-нибудь из них отмучается, нужно пойти к главному туннелю и воткнуть в стену вот этот белый флаг. Остальное сделают другие.
Нельф и Тисло с сомнением оглядывали одну постель за другой. Нигде не было видно повязок, да и окровавленных тряпок, мисок для гноя, клейма и пилы для распиливания костей тоже ни следа. Значит, этих мужчин ранило не в бою. Вопрос только в том, что же с ними не так.
– Помогите мне встать, – снова умоляющим тоном произнес гном.
Нельф и его брат бросились к нему. Лучше поскорее привыкать к новым задачам, которые поставили перед ними гномы. В остальном же стоило браться за поручения, которые невозможно выполнить неправильно.
– Я сказал, что вы даете им попить или разговариваете с ними, ничего больше, – прикрикнул на обоих мейстер Нодрин и поставил кувшин на край стола. – Вот, здесь у меня есть кое-что от боли и жажды. Дайте ему это.
Тисло подбежал к столу гнома, взял стоявший на нем сосуд.
– Это крепкое пиво, – удивленно отметил он, понюхав содержимое.
– От жажды и боли, как я и говорил.
– А что с ним такое-то? – поинтересовался Нельф, немного надеясь, что на него это тоже нападет.
Гном кивком головы предложил ему поднять старое одеяло и посмотреть самому. Тисло изо всех сил вцепился в кувшин, в то время как Нельф откинул в сторону одеяло. Сначала они не увидели ничего необычного. Гном, одетый в одну только набедренную повязку, почти неподвижно лежал на импровизированном соломенном матраце. И только присмотревшись повнимательнее, Нельф заметил, что кожа его выглядит неестественно серой и матовой. Полностью отбросив одеяло, он увидел нечто, от чего у него захватило дух. Правая нога гнома была из камня. Превращение происходило начиная с пальцев до таза. Переход между плотью и камнем был незаметен. Нельф снова прикрыл гнома.
– Это заразно? – спросил он у мейстера Нодрина.
– Разве я был бы здесь в этом случае?
– Вы же мейстер, – удивился Нельф. – Вы лечите больных, облегчаете страдания, произносите благословения. Никакие страдания, сколь сильными они ни были бы, не могут заставить мейстера бросить больного в беде.
Нодрин уставился на полурослика так, словно у него из груди торчала третья рука.
– Я мейстер, это верно. Я посвятил свою жизнь Леонису. Это тоже правильно. Но это совершенно не значит, что я наделен сверхъестественными способностями целителя и могу защититься ото всех болезней. Мы гномы, а не эльфы. Мы не жалуемся на какое-то там бо-бо. Я много десятков лет забочусь о гномах Серого порубежья, и все, что я видел до сих пор – это были сломанные кости, порезы и колотые раны, контузии, ожоги и ампутации. Клирик у гномов больше ремесленник, чем ученый. Конечно, сила Леониса помогает мне выполнять свою работу, но ждать от меня великих чудес не стоит. А еще я не думаю, что какой-либо другой народ обладает великой клирикальной силой – хотя любят об этом говорить. Лично я не видел ни одного такого чуда, о которых говорится в старых легендах других народов.
Нельфу показалось, что он все это уже слышал, только в отношении полуросликов. Так или примерно так говорила Ода, когда незадолго до принятия в орден клириков Цефеи покинула храм у Речной стены и решила вместе с братьями отправиться на поиски приключений. Тогда она, скорее рассерженная, нежели разочарованная, призналась, что в храме пытаются поддержать веру, ослепляя собственный народ. Если Нельф правильно помнил, дословно она сказала следующее:
– Я же не какой-то там третьесортный фигляр, который пытается произвести на публику впечатление с помощью дешевых фокусов.
