Мило робко подошел к нему. И не успел остановиться, как рука мужчины метнулась к нему, схватила руку с кольцом. Мило хотел вырвать ее, но пальцы человека крепко держали его за запястье.
– Это именно то, на что оно похоже, Раф?
– Это оно, – подтвердил он. – Тот же самый знак, за который убивают регориане, чтобы никто не узнал о его существовании. Тот же знак, что и на знаменах восстания в Рубежном оплоте, которые полощутся на крышах домов.
Раф поднял руку Мило вверх, показал собравшимся. Один за другим мужчины согласно кивали.
– Откуда он у тебя, малыш? – спросил он полурослика.
– Нашел, – натянутым тоном ответил тот.
– А вот это была ложь, – заявил Раф. – Ты пойдешь с нами в Рубежный оплот. Хочу тебя кое-кому представить.
19
Рубиния
Разбудили Рубинию голоса. Кто-то разговаривал с кем-то и упомянул ее имя.
– Я могу в очередной раз повторить: Рубиния, рискуя собой, спасла мне жизнь. О ваших сыновьях я ничего не знаю, – говорил женский голос.
– Ну, хорошо, подождем, пока она проснется. Тогда посмотрим, правду ли ты сказала.
В нос Рубинии ударил запах шалфейной пасты. Бедро горело огнем, каждое движение отдавалось болью, словно она целый день таскала валуны.
Постепенно возвращались воспоминания: ночной отряд карликов, бегство от бородачей, юная полурослик по имени Ода и их долгий и изнурительный поход в Дуболистье. Без помощи Оды она никогда бы не дошла. Последнее, что она помнила, это были дома Дуболистья, и лицо своего брата.
– Неплохо было бы выпить чаю из крапивы, – еле слышно пробормотала она, лежа в постели.
– Рубиния, ты очнулась, – облегченно произнес мужской голос, кто-то подбежал к ее кровати, сел рядом с ней.
– Ой, моя нога, – простонала она, когда кто-то пододвинулся поближе.
– О, прости.
Лоб промокнули прохладной тряпкой. Она медленно открыла глаза. Кто-то склонился над ней, поправил подушку под головой.
– Это ты, Гундер Черникс?
– Да, сестричка. Ты в безопасности. У тебя всего пара царапин и синяков. Ничего такого, что могло бы убить настоящего Черникса.
Рубиния попыталась сесть на постели. Брат помог ей. Пелена перед глазами постепенно рассеивалась.
– Гномы, – простонала она. – Они преследовали нас до самой деревни?
– Нет, – ответила Ода, стоящая за спиной Гундера. – Они не рискнули бы сунуться в деревню. Они задумали какое-то темное дело, но хотят сохранить его в тайне.
Рубиния свесила одну ногу с кровати.
– Не вставай, сестричка, – обратился к ней брат. – Тебе нужен покой, чтобы полностью прийти в себя.
– Но гномы же, – ответила та. – Мы должны сказать кому-нибудь, что они замышляют. Я должна вернуться к мейстеру Отману.
– Ты не знаешь, что они замышляют, – заявил Гундер. – Мы, полурослики, не должны вмешиваться в дела, которые нас не касаются. Пусть воюют с кем хотят. Ты мне лучше расскажи, что произошло.
– Да я же вам все рассказала, – возмутилась Ода. – Нам нельзя терять времени. Мои братья все еще в плену у этих гномов.
– Гномов, которых вы хотели обокрасть, если я тебя правильно понял, – произнес Гундер. – Так что, судя по всему, у них были причины держать вас в плену. А теперь помолчите. Я хочу услышать о случившемся от своей сестры. А потом решим, что делать.
Рубиния начала свой рассказ с того самого места, когда Мило и Бонне пришли в Воронью башню. Она рассказала, что оба они пошли дальше, а Отман попросил ее проверить, как дела в Дуболистье, и замолвить словечко за братьев-полуросликов. Затем она поведала о встрече с гномами и побеге Оды. История Рубинии совпадала с историей Оды.
– Хорошо, я вам верю, – обратился Гундер к Оде. – Однако мы не можем помочь вашим братьям. Приговоры гномов суровы, но мы их не оспариваем.
– Значит, я пойду одна, – упрямо заявила Ода.
– Я могу дать вам немного провианту и одеяло, – холодно заявил Гундер, – но на большую помощь не рассчитывайте. Нам не нужны неприятности.
Рубиния с удовольствием вмешалась бы, но это был дом Гундера и его воля. Кроме того, она пришла просить за Мило и Бонне, и было бы глупо сразу же злить брата. И если она хочет что-то узнать о происшествиях в Дуболистье, то лучше подчиниться воле хозяина дома. Гундер был не из тех, кто любит, чтобы на него давили. А поэтому его решения оспаривать нельзя.
Рубиния раздраженно пожала плечами и беспомощно улыбнулась Оде. Та сердито топнула ногой.
– Именно по этой причине я и ушла из храма в Норгалуре, – прошипела она. – Нет таких, кто был бы готов видеть дальше своего носа. Любую новую идею душат в зародыше шоры и лень. Я и без вашей помощи сумею освободить братьев. Сидите и дальше в своей жалкой деревушке, выращивайте овощи.
