Идолы

– Тебе это нравится? Море. Оно огромное, да?

Фортис стоит позади меня, а следом за ним тащится по палубе Брут. Я едва узнала мерка без его куртки, да еще в таком ярком солнечном свете. Киваю, одной рукой отводя с глаз волосы.

Фортис смотрит на горизонт, потом снова на палубу:

– Думаю, еще несколько минут нам ничего не грозит. Но скоро будут меняться вахтенные. И нам придется вернуться в нашу потайную дыру, так что не расслабляйся.

– Поняла.

Мерк потягивается – медленно, со вкусом, как кот.

– А потом постарайся смешаться с толпой и ничем не выделяться.

– С толпой? Ты имеешь в виду отсевков?

Фортис кивает:

– Да. Но большая их часть находится в трюме. В клетках и цепях, как звери. – Фортис смотрит вниз, на Брута. – Это не просто бесчеловечно, это вообще не по-человечески. Бедняги. Ты их чувствуешь? – Фортис почесывает Брута за ухом. – Нам не следовало вот так обходиться с тобой сейчас, да?

Я покачиваю головой. Мне бы так хотелось не ощущать их, этих тревожно бьющихся сердец, и тлеющего гнева, и отчаяния. Они, может, и спрятаны в трюмах, но я знаю, что они там. Я их чувствую, каждого из них, хочу я того или нет.

Сегодня мне хочется, чтобы я этого не могла.

Сегодня мне и без того нелегко.

Фортис выпрямляется, прислоняется к поручням рядом со мной:

– Несчастные бедолаги. Они просто пытаются наладить собственную жизнь вне городов. Вот только что ты был просто грасс, вроде всех остальных, страдаешь от неудач, ищешь хоть какую-нибудь еду и работу, а в следующее мгновение тебя уже грузят в вагон на Трассе и везут на стройку Лордов. Или швыряют вот в такую посудину и везут далеко, в Колонии Юго-Восточной Азии. Как вообще может быть такое – чтобы одни человеческие существа обращались с другими подобным образом? Разве это правильно?

– Неправильно, – отвечаю я. – И я была бы одной из них, если бы меня не нашел падре.

– Невостребованные массы рода человеческого, сладкая моя. Отсевки вовсе не помеха. Это не человеческий мусор, ничего подобного. Не понимаю, почему они мирятся с этим.

– Да кто дал им возможность выбора, Фортис? Посольские служаки? Каталлус? Главный Посол Планеты? Они вовсе не мирятся с этим!

– По крайней мере, не будут мириться вечно. Это все, что я знаю. История имеет обыкновение повторяться, даже если ты этого не осознаешь.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Ничего. Я не знаю. Однако я точно знаю, что не Лорды гонят людей, как стадо, на свои стройки. Это именно люди, одетые в форму симпов. Работающие на Посольства. Может быть, они куда хуже, чем сами Лорды, – говорит Фортис. – Иногда ведь не в том дело, что люди теряют человечность. Похоже на то, что мы сами облегчили им задачу. Ты никогда об этом не думала?

Я не понимаю, о чем он на самом деле говорит. И не уверена, что хочу понимать.

– Нет.

– Действительно?

– Лорды убили моих родителей в Тот День. Нет ничего хуже Лордов. Так что не надо со мной об этом говорить, Фортис. Никогда так не говори.

Я поворачиваюсь к нему и вижу, что он смотрит на меня изучающе, как будто я та самая ящерица на поручнях. Потом он усмехается:

– Даже Каталлус? Вот уж истинный ублюдок, насколько я помню.

Слова Фортиса плывут над водой, и я ничего не отвечаю. Просто жду, когда они рассеются.

А потом я меняю тему:

– Зачем отправлять корабль, битком набитый отсевками, на стройки в Колониях Юго-Восточной Азии, если в Хоуле идет своя стройка? Это выглядит бессмысленным.

Корабль накреняется под моими ногами, и я хватаюсь за поручни, чтобы не упасть.

Фортис улыбается:

– Надо учиться держаться на ногах во время качки, Грасси! Нам на этом корабле сидеть не меньше недели. Ну, привыкнешь.

– Не пытайся увильнуть! Какая разница между этими стройками, зачем им нужно везти рабов-отсевков через половину мира?

– Ну ладно. – Мерк бросает на меня странный взгляд, как будто на самом деле мне совсем не хочется услышать то, что он собирается сказать, но он ошибается. В данный момент я хочу услышать его объяснение. – Я тебе говорил, что помогу найти маленькую нефритовую девочку. Девочку из твоего сна. И я это сделаю.