Идолы

голос и говорит уже по-английски:

– Tom kai, а? Пять порций, пожалуйста.

– Внутри съедите или снаружи? – Торговец наконец-то смотрит на Биби, но в его глазах ничего не отражается.

– Внутри.

Торговец бросает на Биби еще один взгляд, а потом что-то ворчит себе под нос, когда Биби вкладывает ему в руку явно безбожное количество монет; не может быть, чтобы столько стоили пять мисок супа с лапшой. И пять чашек чая, которые наполняют из тяжелой металлической кастрюли.

Биби одной рукой раздвигает занавеску из бус, и мы следом за ним входим в темную заднюю комнату. И тут я понимаю, за что была заплачена несусветная цена.

За уединение.

Потому что за столиком в углу, над миской явно нетронутого супа, сидит худощавая, гибкая темноволосая женщина в униформе Посольства.

– Доктор Янг.

Я едва не роняю свою порцию при звуке этого имени.

Женщина не дожидается, пока мы сядем. Допрос начинается сразу. Она вскакивает с места и обходит нас вокруг до того, как мы успеваем сказать хоть слово, она нас оглядывает и оценивает, как будто мы скотина или пучки салата.

– Когда ты позвонил, я просто поверить не могла. – Женщина внимательно смотрит на нас.

– А ты поверь, – говорит Биби.

– Так это они, те самые?

Лицо женщины ничего не выражает, и я тянусь к ее сознанию. Ощущаю дрожь, содрогание. Панику, любопытство, адреналин. Ничего устойчивого. Ничего обстоятельного. Ничего определенного.

Внутри у нее сплошная путаница. Но есть и кое-что еще.

Она узнает нас, что-то в нас ей знакомо…

Взгляд Ро устремляется ко мне. Он догадывается, что я уловила нечто. Я смотрю на Лукаса и Тиму, но они слишком заинтересованы внешностью доктора Янг, чтобы замечать что-то еще.

Биби улыбается, ставит на стол свой поднос.

– Доктор Янг, это Долория, Фьюро, Лукас и Тима. – Должно быть, у меня испуганный вид, потому что монах улыбается мне. – Здесь можно спокойно разговаривать, малышка. Не беспокойся. Ты так выглядишь, словно язык проглотила.

Я чувствую, как мои щеки заливает краска.

– Ты утверждаешь, что это именно они? – Доктор Янг, кем бы она ни была, рассматривает нас. – Разве такое возможно?

Она придвигается, изучая нас под разными углами. Это похоже на осмотр овец на ярмарке грассов, думаю я. Овец или рабов.

– Сюрприз! – говорит Биби.

– Но это были всего лишь исследования… чисто теоретические! Я и Эла… Мы никогда на самом деле ничего не создавали, – говорит Янг. И тут же поправляется: – Никого.

Эла. Снова то же самое имя, то, которое я видела в записях Фортиса.

– И тем не менее вот они. – Биби кивает. – Долория, Тимора, Фьюро, Амаре. Четыре основные характеристики человеческой натуры.

– Это правда. – Я в упор гляжу на Янг. – Так и есть. Это мы. Само человечество во плоти.

Я произношу это с горечью – она меня переполняет. И еще разочарование, потому что доктор Янг знает куда больше, чем говорит.

И моя задача – дергать ее до тех пор, пока она не скажет всего.

Я ощущаю вопрос – не в ее глазах, а за ними. Я ощущаю биение ее сердца. Ускорение пульса.

И ничего больше.

Оставляю ее в покое.

Янг переводит взгляд на остальных:

– Но они были ничем. Совершенно неправдоподобными идеями. Смутной математической возможностью.

Она потрясена, думаю я. Может быть, именно поэтому так трудно прочитать ее мысли.

Янг всматривается в лицо Тимы. Щиплет ее за щеку. Проводит пальцами по татуировкам на руке. Тима замирает, и вид у нее такой, словно она собирается швырнуть в женщину свою миску с супом. Янг, похоже, ничего не замечает. Она целиком поглощена тем, что видит. Нами.

Наконец доктор смотрит на Биби:

– Они совершенны, ведь так? По-настоящему безупречны?