Идолы

Глава 24 Ват пхра кео

– Нам бы следовало прогуляться пешком, – говорит Фортис.

Даже в слабом утреннем свете я вижу, как он сияет.

– Ты хочешь сказать, нам бы следовало поспать, – зевает Ро на заднем сиденье тук-тука.

– Нам нужно быть осторожнее, не привлекать к себе внимания, – продолжает Фортис.

Водяные буйволы перед ним – один розовато-белый, второй черный – тут же спотыкаются на пустой неровной улице, словно соглашаясь.

– Еще только светает. Какое внимание мы можем привлечь? – возражает Биби.

Лукас и Тима, зажатые по обе стороны необъятного одеяния Биби, выглядят так, словно они уж точно предпочли бы пешую прогулку.

Фортис округляет глаза:

– Меня весьма удивляет, что эти буйволы вообще могли сдвинуть тебя с места, Уильям. Может, тебе отказаться от кокосового молока и карри?

– А тебе, возможно, стоило бы есть побольше сладкого, друг мой. – Тук-тук накреняется, и Биби улыбается. – Приехали.

Перед нами, окруженный могучей стеной, возникает комплекс зданий – самых прекрасных и тщательно выстроенных, какие только мне приходилось видеть. Крыши с затейливой резьбой остроконечны, между ними вздымаются в небо золотые пики.

– Это ступы, – сообщает Биби, показывая на золотые башни, увенчанные шпилями. – Необыкновенно прекрасны. А это значит, что мы в Большом королевском дворце. Где мы находим ват. Ват Пхра Кео.

– Находим – что? – спрашивает Ро.

– Храм Изумрудного Будды.

– Только «изумруд» означает здесь цвет, а не камень, – сообщает Фортис. – Другими словами, просто зеленый. Зеленый, как нефрит или как твоя нефритовая девочка. Это начало. – Он подмигивает мне, и я буквально ощущаю резные нефритовые фигурки в моей нагрудной сумке.

Храм Изумрудного Будды. Найди нефритовую девочку.

Неужели она и в самом деле может быть так близко?

Улицы недолго остаются пустыми, они заполняются людьми еще до того, как встает солнце. Когда мы приближаемся к храму, шум толпы на улицах по другую сторону стен Большого королевского дворца уже невероятен. И даже в такой час все вокруг давит на меня: и жара, и люди, и каждая их мысль, и каждое их чувство. Я переполнена. Отчаяние и страстные желания заполняют воздух, наступают, напирают. Я слышу мысленные мольбы: «Мой сын болен, пожалуйста, исцели его», «Моя мать пропала, пожалуйста, верни ее»… Вся эта толпа явилась сюда, чтобы сделать подношения, попросить у Будды благословения… и они создают в моем сознании бешеный водоворот.

Потом я слышу голос у себя за спиной:

– Дыши, малышка… – Это Биби. – Их боль не твоя боль, – говорит он. – Скажи это. Возведи стену. Их боль не твоя боль. Не сегодня.

Я глубоко дышу и сосредоточиваюсь.

Не сегодня. Не я.

Я запоминаю это – и успокаиваюсь. По крайней мере, отчасти.

Прямо передо мной какая-то малышка держит поставленные друг на друга маленькие клетки, битком набитые крошечными мышами, она протягивает их нам.

– Что это значит? – спрашиваю я, показывая на дитя, и тут слышу, как Тима позади судорожно вздыхает.

– Карма. – Биби пожимает плечами. – Некоторые верят, что, если освободить заключенных в клетку существ, это принесет удачу. И потому другие ловят всякую живность и продают, чтобы дать кому-то возможность отпустить их на волю.

– Но разве это не обман? – Я смотрю на Биби.

– Не для мышей. – Он снова пожимает плечами.

Мне становится интересно. А не видят ли Лорды в нас нечто вроде мышей?

Ро громко фыркает, Лукас не произносит ни слова. Тима расстроена, она даже выворачивает карманы в поисках хоть чего-нибудь ценного.

Прежде чем девочка успевает заговорить, Лукас сует несколько монет в маленькую ручку.

– Покупаю всех, – говорит он.

Проблема решена одним движением.

Зверьки выскакивают из маленьких деревянных коробок и разбегаются по углам храма.

Не знаю, кто сейчас более счастлив – мыши или Тима. Она благодарно берет Лукаса за руку.

Лукас улыбается ей, гладит по голове. Они так долго были вместе, думаю я.

Они нечто давнее. Мы нечто новое. Не все меняется.

Все меняться и не должно.