кислородом и дыхательную аппаратуру для нашей маленькой экспедиции. И еще мы знали, что он решил не обращаться к английской компании «Зибе Горман», несмотря на то — или как раз из-за того, — что «Зибе Горман» изготавливала все кислородное оборудование для официальных экспедиций 1921, 1922 и 1924 годов. Дикон объяснил, что слишком велик риск, что из «Зибе Горман» могут просочиться сведения, что еще одна экспедиция заказала оборудование для Гималаев — и эти слухи могут дойти до Королевского географического общества, Альпийского клуба и «Комитета Эвереста». Он сказал, что не знает ни одной английской фирмы по производству кислородного оборудования, которой можно доверить наш секрет. И поэтому обратился к «своему источнику в Швейцарии».
Теперь мы с Же-Ка знали, что этот источник зовут Джордж Ингл Финч.
Но когда я сказал об этом вслух, Финч лишь усмехнулся и покачал головой:
— Нет, мистер Перри, наш друг Ричард Дэвис Дикон присылал мне деньги леди Бромли, но я передавал их известной цюрихской компании, которая изготавливает научную аппаратуру.
Наверное, на моем лице было написано сомнение.
— Я по профессии ученый, мистер Перри. Химик. И связан с подобными фирмами, у которых постоянно заказываю научное оборудование. Они швейцарцы, а это значит, что скрытность у них в крови.
Длинный верстак был завален баллонами с кислородом, рамами для них, клапанами, трубками, регуляторами и разнообразными масками, а на стене над верстаком висели всевозможные инструменты, как знакомые, так и необычные.
Финч подтащил к нам один из кислородных аппаратов и повернулся к Дикону.
— Узнаешь, Ричард?
Тот в ответ лишь кивнул.
— Каждый из нас тащил такую штуковину на высоту двадцать семь тысяч триста футов, не так ли, Ричард? — сказал Финч. — И мы поднялись бы еще выше, если бы стеклянная трубка в маске Брюса не лопнула от холода.
— Ненамного выше, — заметил Дикон. — В тот день мы не поднялись бы на вершину, Джордж. Это было просто невозможно.
Финч улыбнулся своей странной, напряженной улыбкой.
— Мы с вами могли бы покорить ее, отправив Брюса назад в пятый лагерь, а сами продолжив двигаться к гребню и выше… и если были бы готовы умереть там. Думаю, мы добрались бы до вершины к заходу солнца.
Дикон снова покачал головой. Я понял, что он отрицает не эту возможность — что они вдвоем поднялись бы на вершину Эвереста на закате солнца в тот день в конце мая 1922 года, — а лишь то, что он, Дикон, готов заплатить за это жизнью.
Я решил задать очевидный вопрос (но, возможно, оскорбительный для Финча, который отстаивал необходимость использования кислорода на Эвересте).
— А эта аппаратура действительно помогает? Большинство английских альпинистов, которых я знаю, против использования ее на Эвересте.
К моему удивлению, ответил мне Дикон:
— Большинство английских альпинистов не поднимались на высоту даже нижней части Северного седла Эвереста. В противном случае они знали бы о преимуществах кислорода… возможно, он так же необходим, как запасы продуктов или печка, на которой растапливают снег, чтобы получить горячую воду.
Вероятно, у нас с Жан-Клодом был скептический вид — у меня точно, — потому что Финч пустился в подробные объяснения. Паузу он сделал всего один раз.
— Джентльмены, вам удобнее метрическая система мер или английские футы?
— Все равно, — ответил Жан-Клод.
Я признался, что метрическая система для меня непривычна. Несмотря на частое использование метров и километров во время своих восхождений во Франции, Италии и Швейцарии, мне все равно трудно пересчитывать их в футы или мили.
— Тогда буду пользоваться и тем, и другим, — сказал Финч. — Всего один пример. Во время экспедиции тысяча девятьсот двадцать второго года были две серьезные попытки покорения вершины из выдвинутого вперед базового лагеря, который в том году располагался на высоте пяти тысяч ста восьмидесяти метров — то есть семнадцати тысяч футов, мистер Перри. Джордж Мэллори и Говард Сомервелл во время своих попыток поднялись на высоту восьми тысяч трехсот двадцати метров, приблизительно двадцати семи тысяч футов, за четырнадцать с половиной часов. И это — запомните — без кислорода. Таким образом, скорость подъема Мэллори и Сомервелла составляла сто двадцать метров — приблизительно триста девяносто три фута — в час. Пока все понятно?
Мы с Же-Ка кивнули, но я был неискренен. Нить математических выкладок я потерял уже на первой цифре.
— Затем Ричард, Джеффри Брюс и я, также выступив из выдвинутого вперед базового лагеря, поднялись на высоту восьми тысяч трехсот двадцати метров… двадцати семи тысяч трехсот футов, о чем я уже говорил и к чему буду еще возвращаться, поскольку это самая высокая точка на Эвересте, на которую поднимался человек до исчезновения Мэллори и Ирвина в прошлом году. С кислородом нам понадобилось двенадцать часов с четвертью, чтобы
