сильно и равномерно выцвела и стала еще мягче. Такое впечатление, что это рабочая одежда сборщиков чая (если бы рабочую одежду шил хороший портной). Сапоги для верховой езды такого фасона дамы обычно обувают для прогулок по высокой траве или в местности, изобилующей змеями; кожа, из которой они сшиты, настолько мягкая, что, скорее всего, на нее пошли шкуры новорожденных телят.
Женщина стоит во главе стола, а Пасанг по очереди кивает каждому из нас.
— Мистер Ричард Дэвис Дикон, месье Жан-Клод Клэру, мистер Джейкоб Перри, позвольте представить вам леди Кэтрин Кристину Реджину Бромли- Монфор.
Леди Бромли-Монфор кивает каждому, когда произносится его имя, но не протягивает руку. Ее ладони обтянуты тонкими кожаными перчатками в тон сапогам.
— Мистер Перри и месье Клэру, я рада наконец с вами познакомиться, — говорит она и поворачивается к Дикону. — А о вас, Дики, мои кузены Чарли и Перси много писали мне, когда мы все были молоды. Вы были испорченным ребенком.
— Мы ждали лорда Бромли-Монфора, — холодно отвечает Дикон. — Он где-то неподалеку? Нам нужно обсудить с ним вопрос об экспедиции.
— Лорд Монфор находится на нашей плантации, в получасе верховой езды вверх по склону холма, — говорит леди Бромли-Монфор. — Но боюсь, он не сможет с вами встретиться.
— Почему это? — вопрошает Дикон.
— Он покоится в усыпальнице на нашей чайной плантации, — отвечает женщина. Ее удивительные глаза остаются ясными, и их взгляд прикован к лицу Дикона. Она словно забавляется. — Мы с лордом Монфором поженились в Лондоне в 1919 году, перед возвращением в Индию, на плантацию, где я выросла и которой управляла. Я стала леди Бромли-Монфор, а восемь месяцев спустя лорд Монфор скончался от лихорадки денге. Климат Индии ему никогда не подходил.
— Но я отправлял письма лорду Бромли-Монфору… — бормочет Дикон. Он достает трубку из кармана куртки и стискивает зубами, но не делает попыток набить или закурить ее. — Леди Бромли говорила о Реджи, и я, естественно, предполагал…
Она улыбается, и у меня начинают дрожать колени.
— Кэтрин Кристина Реджина Бромли-Монфор, — тихо произносит она. Для друзей — Реджи. Месье Клэру, мистер Перри, я искренне надеюсь, что вы будете называть меня Реджи.
— Жан-Клод, Реджи, — отвечает мой друг, склоняется в низком поклоне, берет ее руку и целует, не обращая внимания на перчатку.
— Джейк, — с трудом выдавливаю я.
Реджи садится во главе стола, а высокий, величавый Пасанг стоит за ее спиной, словно телохранитель. Он подает карту, и Реджи разворачивает ее на столе, бесцеремонно сдвигая грязные тарелки и чашки, чтобы освободить место. Мы с Жан-Клодом переглядываемся и тоже садимся. Дикон с такой силой прикусывает мундштук трубки, что слышится треск, но в конечном счете тоже опускается на стул.
Реджи уже говорит.
— Вы предложили стандартный маршрут, и с большей его частью я согласна. Послезавтра несколько грузовиков с плантации довезут нас до шестой мили, где мы перегрузим вещи на вьючных животных и пешком вместе с шерпами пройдем по мосту через Тисту и дальше к Кампонгу, где нас будут ждать другие наши шерпы с мулами…
— Нас? — переспрашивает Дикон. — Мы?
Реджи с улыбкой смотрит на него.
— Конечно, Дики. Когда моя тетя согласилась финансировать поиски тела кузена Перси, подразумевалось, что я буду вас сопровождать. Это обязательное условие дальнейшего финансирования экспедиции.
Должно быть, Дикон понимает, что рискует перекусить мундштук своей любимой трубки, и поэтому резким движением выдергивает ее изо рта, едва не задев голову Реджи. Но извиняться даже не думает.
— Вы — в экспедиции на Эверест? Женщина? Даже до базового лагеря? Даже до Тибета? Абсурд. Это смешно. Не может быть и речи.
— Это было обязательным условием финансирования этой — моей — экспедиции для поиска останков кузена Персиваля, — говорит Реджи, не переставая улыбаться.
— Мы пойдем без вас, — возражает Дикон. Лицо у него побагровело.
— Но в таком случае вы больше не получите от Бромли ни шиллинга, — замечает Реджи.
— Очень хорошо, тогда мы будем пользоваться собственными средствами, — рявкает Дикон.
«Какими средствами?» — мелькает у меня в голове. Даже билеты от Ливерпуля до Калькутты оплачены леди Бромли… вероятно, из доходов плантации Реджи.
— Я назову вам две причины, по которым я должна присоединиться к этой экспедиции — кроме финансирования, — спокойно говорит Реджи. — Вы будете так любезны и выслушаете или продолжите перебивать меня своими грубостями?
Дикон молча скрещивает руки на груди. Судя по лицу и позе, никакие аргументы не в силах его переубедить.
