Внутри коробочки лежали два золотых кольца с простой гравировкой. Всего лишь имена. На меньшем имя Петера, на кольце покрупнее — Марты. Как напоминание о любимом человеке.
— Он… он действительно хотел сделать это, — потрясенно сказала целительница. — Жениться на мне.
Она надела на безымянный палец кольцо и все же расплакалась. Я поспешно обняла ее, не зная, как успокоить. Разве что попытаться отвлечь.
— Смотри! — Я забрала второй артефакт и, коснувшись гравировки, легко потерла надпись.
Марта изумленно взглянула на свою руку.
— Мое колечко нагрелось!
— Да. Это симпатическая магия. Два артефакта связаны между собой. Наверное, Петер считал это жутко романтичным — что каждый из вас, где бы он ни находился, мог бы сообщить другому, что он думает и скучает по нему.
Марта рассмеялась сквозь слезы.
— Порой он был весьма милым.
— Это правда. И я безумно скучаю по нему, — наконец смогла признаться вслух.
— Я тоже. Почему любовь не умирает вместе с человеком, которого любишь? Так было бы гораздо легче, — горько сказала Марта, вытирая слезы белоснежным платком.
Мне осталось только пожать плечами.
— Ты спрашиваешь артефактора о чувствах? Хотя, знаешь, я скажу. Деньги, вещи — не так важны. Самое драгоценное, что может оставить человек после себя, — любовь в сердцах своих близких. Это драгоценный дар, пусть любовь иногда и причиняет боль. Но даже она означает одно — ты жива, и твое сердце живо, а не превратилось в камень.
Произнесенная речь удивила и меня саму, что уж говорить о Марте.
— Спа… спасибо, София, — наконец пробормотала она.
Деликатно вытерла покрасневший носик, посмотрела на меня и достала из кармана еще один платочек. Какие же целители запасливые!
— Впервые вижу, чтобы ты плакала.
— Обычно только Мартину удается довести меня до слез.
— Он и правда так жесток? — округлила глаза девушка. — Даже по отношению к своей жене?
— Да нет же! Ну… не совсем. И думаю, он не специально.
Кажется, убедить собеседницу, что я не жертва домашнего насилия, удалось лишь отчасти. Марта как-то отчаянно вздохнула и, потянув к дивану, заставила усесться.
— Я планировала посоветоваться с тобой. Но пока не хочу, чтобы об этом разговоре узнал господин… барон Шефнер. Пообещай мне!
— Конечно. Но все же не стоит думать о Мартине так плохо.
— София, это важно для меня!
— Хорошо-хорошо, твой секрет за семью замками!
Марта уставилась неподвижным взглядом куда-то за мою спину и сдавленно произнесла:
— Видишь ли, дело в том, что… я тоже беременна. И поняла это только после гибели Петера. Он так и не узнал.
Это не то, что я готова была услышать. И теперь ощутила, как чувствовал себя Мартин. С одной стороны, подобные изменения в жизни Марты сулили ей много проблем, а с другой… это ведь ребенок Петера! Будто сама жизнь решила показать, что у смерти мало шансов против нее.
— Как это произошло? Что ты в положении?
Целительница слега покраснела.
— Наши отношения не были невинны. Может, ты считаешь, что я вела себя слишком вольно с Петером, но мы любили друг друга!
Я сжала ее руки.
— Не собираюсь читать тебе мораль, Марта, но ты же целительница! Как ты могла не защитить себя от незапланированного зачатия? Или… — я нахмурилась, — тетушка Адель?! Нет, не могла же она дважды провернуть один трюк! Ты что-то принимала, использовала целительский артефакт?
— В этом нет необходимости. Девушек на нашей кафедре с первого курса обучают необходимому заклинанию, позволяющему контролировать собственные репродуктивные функции.
— М-м-м, что?..
— Не забеременеть, — пояснила Марта. — Но ты права. Фрау Ратцингер подсказала мне эту идею. Сначала я с негодованием отвергла столь ужасный и нечестный метод, но после нашей с Петером последней ссоры мне стало казаться, что я его теряю. Это был отчаянный шаг.
— Вообще-то я подумала, что эта ужасная женщина все подстроила, но если ты сама решила таким образом женить на себе Петера, то это другое.
— Будешь осуждать?
