оттого, что полностью противоречили тому, чему меня учили в университете.
Метафизические принципы магии практически идентичны законам природы. Закон подобия, закон перехода количества в качество, сохранения энергии, действия и противодействия — все это распространялось на волшбу и чарование. Вещие сны и влияние на чары опосредованно и на огромном расстоянии выбивались из стройной и понятной картины мира. Пространственно-временные ограничения вообще игнорировались.
— Древняя магия просто взрывает мне мозг, — пожаловалась я Эзре. — Даже метафизические объекты не способны на подобное. Хотя, может, магия стихий… Но ведь она работает не только за счет источника… Интересно, в Торнеме найдется что-то по этой теме?
— Я не знаю, о чем вы говорите, и знать не хочу, — сообщила Орвуд сердито. — Но если вы будете все свободное время сидеть за книгами, то я против. Это вредно для здоровья.
— Вы прямо как Кати. А чем мне еще заниматься в глухой провинции? Вот вы чем обычно занимаетесь?
— Эм-м-м… работаю.
— А в свободное время?
— Сплю. Ем. И…
— Смотрите в пустую стену?
— Это успокаивает, — отрезала Эзра.
— Хотелось бы мне иметь столь же безмятежное, ничем не замутненное сознание, как у вас, — сказала я мечтательно, подперев подбородок ладонью.
Телохранительница открыла рот и тут же закрыла. Покачала головой и вышла. Смутилась? Нужно почаще делать ей комплименты.
К станции мы подъехали примерно к обеду. Нас уже встречал господин Годфрид Эрнштайн, мой «дядя» маг. Боевой маг.
— Это странно, — шепнула я Джису, когда хмурый бородатый мужчина отошел вместе с Эзрой в сторону, давая мне попрощаться с Грохенбау, уезжающим в этот же день обратно в Брейг. — Чтобы у артефактора был родственник боевой маг…
— Изредка такое случается, когда в одной семье рождаются маги с разным уровнем силы.
— Между чародеями и боевыми магами огромная пропасть. И как я с ним уживусь?
— Ну со мной же вы уживаетесь!
— Это совсем другое дело. Ты совершенно другой.
— Какая же вы миленькая, фрау! — Джис не удержался и по-медвежьи меня облапал, игнорируя фырканье Орвуд и косой взгляд со стороны Эрнштайна. — Конечно, боевики и чародеи обычно плохо ладят, но вот одногруппники моей дочери вас просто обожают. Даже просили передать подарок.
Маг сунул мне в руки неизвестно откуда появившийся сверток, упакованный в яркую шуршащую бумагу и небрежно перемотанный простой бечевкой. Вполне в духе боевиков. Под оберткой оказался обитый коричневой кожей футляр, в котором лежал кинжал. Довольно длинный и выглядевший более чем серьезно. Ну что ж, это боевые маги, наверное, не стоило ждать от них плюшевого мишку.
— Это кортик. Только они наточили лезвие, так что воспринимайте его не как парадное украшение.
— Я же не офицер! Мне вообще можно этим владеть?
— Тот, кто способен обуздать этих диких зверят, может претендовать на офицерское звание, — посмеиваясь, сказал Джис. — Тем более что это старое оружие. Древние вещи с историей, я слышал, хороши для зачаровывания. Так что вам на будущее.
— Передайте им мою огромную благодарность. Особенно Берту.
— Почему ему?
— Потому что у него единственного в группе безупречный вкус. Если бы подарок выбирала Ирма, это было бы что-то более…
— Внушительное?
— И возможно в розовое.
В Ирмгарде Грохенбау любовь к оружию сочеталась с желанием выглядеть очаровательной беззащитной фрейлейн. Поэтому на парах я попеременно конфисковывала у нее то дамские зеркальца и лаки, то кастеты и ножи. Однажды она умудрилась поранить себе голову, заточив зубцы гребня для волос до кинжальной остроты.
С моими студентами действительно невозможно было соскучиться.
— Им повезло, что они в итоге сдали артефакторику, — заявила я, прижимая к себе подарок и стараясь не шмыгать носом. — Лентяи и раздолбай. У меня они так просто не отделались бы!
— Они тоже вас любят, фрау.
Дом Эрнштайна находился практически на краю города, имел сад впечатляющих размеров, огород и пристройки для всякого рода живности.
— Вы любите козье молоко, фрау Михельс? Свежее, парное?
