Ко мне подъехал могучий ратник.
– Вот что сделай. Видишь, старица слева за кустами пошла? Возьми пару ратников и разведай – можно ли по ней пройти и, если что, на поле выйти для атаки.
Он кивнул и, развернув коня, отъехал.
– Что задумал, Владимир Иванович?
– Впереди наверняка дозор пойдет. Думаю, от полусотни до ста. Вот и надо перехватить их, чтоб не предупредили основной отряд.
Горин кивнул:
– Добре. Надо еще лучников вон там поставить, тогда никто не уйдет.
Горин показал налево, где особенно плотно стояли кусты ивы.
– Э, нет, Илья Демьянович. Их лучше с другой стороны поставить, кстати, отойти в бурелом им будет проще. А по старице их могут нагнать и посечь.
Горин, помедлив, кивнул.
– Лука Фомич! – окликнул я второго десятника ополченцев. – Вот что, Лука Фомич, выдели людей, чтобы стен нарубили, полторы сажени в высоту и две в ширину. Сколько успеете. И Суромяка позови.
Ратник кивнул и отъехал.
– Зачем щиты?
– Матвей Власович, – улыбнулся я, – а разве не смекаешь?
– Гуляй-город? – поднял брови Кубин.
– Именно! Расставим в этом горле по краям и еще ветками прикроем, чтобы не сразу заметили.
Мысль о гуляй-городе мне пришла во время осмотра. Просто реально оценил силы и принялся размышлять – как нам продержаться хоть пару часов. Если выйдем напрямую, то нас просто нашпигуют стрелами, особо не напрягаясь. С этим и дозорная сотня хорошо справится. Даже остро пожалел, что с собой взял только карабин, однако пулемета я и не имел, и запас боеприпасов к «Тигру» смехотворен. Но для него у меня работенка есть. Кроме меня с ним Матвей Власович работать может. Надеюсь, за тридцать лет жизни в прошлом он навыков не утратил. А пистолет я оставлю у себя, мало ли что…
Тактика кочевников во все времена была одинакова – закрутить «карусель», то есть обстрелять противника стрелами. А их тут будет в два с лишним раза больше, чем нас. Поэтому мы укроемся за стенами гуляй-города. Если степняки решатся на штурм, то им придется спешиться, так как я собираюсь применить еще одну штуку – ежи. Их и сколачивать не надо. Изготавливается просто: берется верхушка с ветвями от срубленных сосен, затем каждый сучок остро затачивается, причем каждый последующий сучок длиннее предыдущего, макушка тоже заостряется. Ежи укладываются перед щитами.
Подошедшему Егору Суромяку я растолковал – как делать ежи и сколько их нужно.
С низины к нам степенно подъехал Демьян. Его поставили старшим над пятью десятками новиков. Для него тоже нашлось дело.
– Вот что сделай, – сказал я парню, – ты со своими новиками вон туда езжай. Две дюжины щитов в глубине леса поставь и ветками прикрой, чтобы незаметно было. Будете оттуда поганых стрелами бить.
– Сделаю, – кивнул Демьян и, кликнув свой отряд, ускакал в указанное место.
– Вот что, бояре, – сказал тихо, – я не хочу, чтоб эти парни погибли сегодня, поэтому прикрывать нас своими луками будут до того, пока мы сражаемся. Потом они должны уйти. И… – я посмотрел в глаза Кубину, – Матвей Власович, надеюсь, ты понимаешь, о чем речь?
Дед Матвей кивнул:
– Понял тебя. Ты хочешь, чтоб увел их я?
– Да. Они тебя послушают. И я никогда не сказал бы так, но… как старший по званию я приказываю. Они должны жить! И им про это пока не говори.
Дед Матвей закрыл глаза и кивнул. Горин удивленно смотрел то на меня, то на Кубина, потом спросил:
– Вы это о чем, бояре?
Я вздохнул и сказал:
– Пойдем, бояре. У нас еще есть время на то, чтоб последний раз поднять кубок. Илья Демьянович, пусть все старшины у нашего костра соберутся.
Я присел на землю и, откинувшись на снятые сумы, закрыл глаза.
С ума сойти, они все тут фаталисты. Делай что должно, и пусть будет что будет. Я знаю, что будет, и меня это не устраивает. Но ситуация такая, что деваться некуда. Не зря я упомянул про Фермопилы. Нереально остановить превосходящего численностью врага и остаться в живых. Если мы тут все поляжем, то зимой все пойдет, как в истории писано. М-да, прав отец Григорий, Бог нам в помощь.
Господи, дай мне сил одолеть тьму вражескую! Ведь без победы нет будущего. Здесь, на этом поле, будет решаться вечный вопрос – быть или не быть…
