Все трое бежали так быстро и так тихо, как могли. Индра с Ериком вовсю прислушивались, хотя в последнем смысла было немного: началась уже более цивилизованная часть «минус третьего», и везде стояли нормальные шумные автоматические двери.
– Ещё полчаса, – бросил Индра.
Из-за очередной двери вырвался такой шквальный грохот, что Ким торопливо зажал уши. Он видел, как шевелятся губы Ерика, и угадал по ним: «Что за…?!»
Индра попытался что-то сказать, плюнул и поднёс к лицу Кима пластфон. Над номером сектора было написано: «Переработка». Индра ткнул в значок лифта и махнул рукой, показывая, что им придётся пройти цех насквозь.
Это был не сектор, а локальный механический ад. Всё вокруг двигалось. Отовсюду несся чудовищный скрежет металла, который плющили огромные прессы, вой центрифуг, где что-то от чего-то отделялось, и гул гигантских термошкафов, в которых плавились пластики. Ерик вовсю вертел головой, ускоряя шаг, в конце концов они почти бежали. Ким искренне надеялся, что люди – синтеты, универсалы или кто бы то ни было ещё – здесь не работают.
Ерик остановился так резко, что Ким на него налетел. Он ничего не видел из-за спины дикаря и уже плоховато ориентировался из-за беспрерывного насилия над барабанными перепонками. Фигура Индры впереди метнулась куда-то влево, а перед Ериком вырос человек – неизвестно, чего он хотел, и узнать этого им не довелось: Ерик пружиной подскочил в воздух и ударил человека ногой в подбородок. Тот отлетел назад, падая на кого-то за своей спиной, но Ким не успел толком рассмотреть, что там случилось: дико оскалившийся Ерик развернулся, схватил его за руку и дёрнул вправо.
Они оказались между рядами злостно визжащих грануляторов. Ким бежал за другом, еле успевая глядеть по сторонам. Затем ещё один человек выскочил сбоку, это был синтет из химиков, Ким его узнал. Он не успел увернуться и получил удар в глаз, от которого на миг ослеп.
Инстинктивно Ким прижался спиной к чему-то железному, вибрирующему и, разлепив веки, поймал взгляд синтета. Тот замахнулся второй раз, и Ким, зная, как он будет бить, исхитрился поймать противника за предплечье и с силой дёрнуть на себя. Синтет не успел погасить инерцию собственного движения; он впечатался головой в острый угол дрожащей машины и рухнул на пол.
Ким оглянулся – но Ерика уже и след простыл.
Он кинулся туда, где, по его соображениям, должен был находиться выход. Голова гудела, Ким сходил с ума от шума. Было почти невозможно заметить кого-то среди всех этих движущихся штук.
Ким надеялся, что по пути ему попадётся кто-то из своих, но вышло иначе. Протиснувшись между двумя гигантскими измельчителями, он едва не обнялся с Готамом.
Ему повезло: Готам держал в руке парализатор, но стоял к нему спиной. С другой стороны, так Киму не было видно его глаз. Пока он судорожно вспоминал всё, чему учили Ли и Томин, Готам начал поворачиваться, и Ким, недолго думая, схватил одной рукой парализатор, а другой ткнул синтета лицом в железный корпус.
Толчок не был особенно сильным, но Готам был слишком хилый и болезненный. Он ударился об измельчитель всем телом, его ноги подкосились, он вслепую взмахнул свободной рукой в попытке удержаться… и угодил прямо в механизм.
Всё тонуло в лязге и рёве, но Ким в ужасе увидел, как Готам разевает рот в беззвучном крике и падает на колени. Он схватился правой рукой за предплечье другой, измятой и ободранной, – от её вида Киму стало плохо. Кровь хлестала ручьём.
Несколько секунд синтет в шоке смотрел на свою несчастную руку, потом его глаза закатились, и Готам повалился на пол.
От сознания того, что он наделал, Ким едва не осел рядом. Он яростно выругался, чтобы собраться, выпутался из лямок комбинезона и сорвал с себя футболку. Помогая зубами, он кое-как оторвал длинный рукав, опустился перед Готамом на колени и, преодолевая панику, натуго затянул руку выше локтя.
Крови сразу стало меньше, но она ещё текла, и синтет не приходил в себя. Ким понимал, что его в любую секунду могут увидеть другие – окровавленного, рядом с телом. Надо бежать. Он сделал пару шагов и бросил взгляд на синтета: обычно серое, теперь его лицо было цвета стали. А если в этом бардаке свои вообще его не отыщут?
Упав на четвереньки, Ким кое-как приподнял синтету голову и стал остервенело хлестать его по щекам – до тех пор, пока глаза Готама не открылись. Он с усилием пошевелил губами, но Киму было недосуг вслушиваться. Его схватят, как пить дать. И засунут в измельчитель целиком прямо здесь. Он идиот.
Ему удалось поднять Готама, придать ему более или менее вертикальное положение и закинуть его здоровую руку себе за шею. По сравнению с маленьким Ериком высокий синтет был старше и тяжелее. Ким напрягся, вызвал в памяти карту, которую мельком увидел на пластфоне Индры, и они поковыляли вперёд.
Готам еле перебирал ногами, и Ким заранее приготовился к тому, что он вот-вот наткнётся на преследователей и ничего не сможет с ними поделать. Ежесекундно ожидая, что синтеты выскочат из-за ближайшего дьявольского устройства, он дотащил Готама до выхода и выволок в коридор.
Когда за ними закрылась дверь, Ким едва не оглох вторично – от тишины. Коридор был пуст и тих. Куда подевались Индра и Ерик? Ким глянул вниз и увидел, как с руки, которую Готам держит на весу, падают тяжёлые капли, оставляя кружки на светлом пластике.
Ему надо было найти своих, и ему надо было дотащить синтета туда, где ему помогут. Ким не знал, что делать, но тут Готам слабо застонал, и Ким
