– В-вы, – отозвался Саша.
Ошарашенный таким ответом или же наглостью предполагаемого лгуна, Стеценко промолчал, а вот его молодой спутник захохотал в голос.
Толстяк метнул на парня рубящий взгляд и, едва удерживаясь от смеха, спросил:
– Как попал в Надеждинск?
– Нанял в Радостном машину, заплатил. Меня и довезли.
– О как… – Верещагин скривился, – а в Радостном комендатура совсем не работает, кажись.
– Да никто не работает, – зло прошипел Стеценко. – Разболтались что там, что в Надеждинске. Как будто не Зона под боком, а пляж с голыми бабами. – Он длинно и смачно выругался, потом перевёл взгляд на Сашу. – А теперь с тобой побеседуем, работничек.
– Валерий Степаныч, разрешите идти, – стараясь не засмеяться вновь, попросил молодой, – я говорил. К другу на свадьбу…
– А кто друг, напомни.
– Журавлёв. Лейтенант.
– А… Помню-помню, – Стеценко довольно кивнул, – это который при прорыве из пулемёта кучу мутантов настрогал… Ты с ним между делом поговори, может, ко мне пойдёт, в военсталы. На таких толковых сейчас спрос.
Верещагин кивнул.
– Ты ему скажи, – продолжал Стеценко, явно оседлавший любимую тему, – что молодым сейчас туго, а у военстала зарплата хорошая. Ты бы вон тоже мог ко мне вместо того, чтобы у Сапунова на посылках быть.
– Спасибо, я подумаю…
– А что тут думать? А? – Толстяк крякнул. – Жена у тебя когда рожает? Осенью? Вот и будет ребёночек с богатеньким папкой, при страховке.
– Или сиротой.
Стеценко поморщился:
– Я же тебя не в рейдовую группу зову, а аналитиком. Ты своему этому… Журавлёву скажи.
– Скажу-скажу, – пообещал Верещагин. – Так я пойду?
– Иди-иди, – хохотнул толстяк, – а то жена убьёт тебя от злости. С беременными такое бывает. Гормоны, там… Застрелит из табельного.
Особист, не оценивший шутки, натянуто улыбнулся и выскользнул за дверь.
Тяжелая, словно танковая башня, голова Стеценко медленно развернулась в сторону Саши.
– Ну, а ты что за фрукт? Говори, что умеешь.
– Я… я программист.
– Служил?
Саша кивнул.
– В диванных войсках?
Вспомнив недолгую службу, парень отрицательно мотнул головой, выпрямился на жестком стуле и отрапортовал:
– Никак нет. Связист. В бункере сидел, был ответственным за обеспечение связи между гарнизонами.
Стеценко не перебивал, кивал после каждой реплики.
– Это всё хорошо, – наконец, проговорил он лениво, – а нахрена ты мне тут такой связист нужен? У нас связь через спецспутник, штат укомплектован по самую маковку. Куда мне ещё один такой? Может, ты хакер? Хакера бы взял.
– Н-нет, – Саша отрицательно замотал головой, – я информационной сетью могу заняться.
– Какой сетью? – не понял Стеценко.
– Ну… Информационной сетью Рубежа.
Толстяк немного помолчал, потом, поняв, что ему втолковывает неожиданный гость, махнул рукой:
– Это не ко мне… Я на Рубеже отвечаю за военных сталкеров, а сети и прочая лабуда – это к генералу Заречному. Правда, он в Надеждинске бывает, как прыщ на лбу, – никак не угадаешь, когда изволит заявиться… Так что тот, кто тебе звонил и сюда звал, ни хрена не понимает, как у нас всё устроено. Сейчас мы узнаем, откуда вызов на твой номерок был… – он ухмыльнулся, – у нас, знаешь ли, спецы такие, что с тобой на одном поле посрать не сядут – элита. Номер телефона, на который звонили, дознавателю говорил?
Саша потёр отбитое ухо и кивнул.
– Ладно, посмотрим…
Стеценко сунул правую руку под стол, принялся стучать ладонью по столешнице снизу.
– Где эта чертова кнопка…
Ладонь ещё пару раз хлопнула по дереву, потом послышался тонкий писк, и из динамика, вмонтированного в стол, донеслось:
– Слушаю, товарищ полковник!
