— Он старый… Очень старый. Кажется, его проложили еще до того, как чародеи захватили власть над Костоплюем. И создали его совсем не гномы.
— Как? — воскликнула Смехотвора пораженно.
— Видишь — свод слишком высок, — показал Комар. — Гномам это ни к чему.
— Крысы! — воскликнула Мохнашейка с отвращением, увидев животных, пробежавших мимо. Эхо разнесло по тоннелю их противный писк.
— Кто же все это соорудил? — продолжала удивляться Смехотвора.
— И ты еще спрашиваешь?! Тебе ничего тут не знакомо?
— Ты думаешь, это работа троллей? — догадалась Смехотвора.
— Я не видел, чтобы огры что-нибудь строили. — Комар понизил голос. — Они могут лишь ставить палатки. От дяди я слышал, что тролли когда-то правили всем Костоплюем. А он, наверное, узнал это от Ролло.
— Ролло, — прошептала грустно Смехотвора. — Как думаешь, он цел?
— Тот, кто сумел расправиться со Стигиусом Рексом и упырями, сможет за себя постоять! — уверенно ответил гном.
Смехотвора пожала плечами, но ничего не сказала. Теперь, когда удалось найти путь, они должны были успеть вовремя. Каким-то шестым чувством она понимала, что Ролло в большой опасности. А ее по-прежнему не было рядом…
— Кстати, кто-то сделал здесь ремонт, — заметил Комар.
— Ремонт? — удивленно переспросила Смехотвора.
Комар указал ей на двух гномов, разглядывающих нашлепку из цементного раствора, красовавшуюся на стене. Сама Смехотвора ее бы никогда не заметила.
— Видишь? Вода проточила проход, а кто-то его заделал.
— Но кто?.. — начала Смехотвора.
— Ступени! — воскликнула в этот момент Мохнашейка, шагавшая впереди. — Мы нашли лестницу, ведущую вниз!
Гномы кинулись к ней, что-то возбужденно лопоча.
— Я так и знал, — сказал Комар, обернувшись к Смехотворе. — Без лестницы мы бы никогда не достигли дна.
— Видимо, так, — вздохнула Смехотвора, думая о том, насколько он умен.
Им открылась первая развилка за все время пути. Коридор постепенно поднимался вверх, а лестница уходила вниз, в темноту. Рядом в стене было что-то вроде маленькой комнатки, заполненной заплесневелыми костями, как будто оставшимися от какого-то пиршества.
— Здесь как будто была сторожка, — сказал Чомп, разглядывая комнатку,
— Но зачем она нужна? — спросил Филбум.
— Сторожа всегда нужны, — ответил Чомп, поднимая с земли свою дубинку и фонарь. — Никто не будет возражать, если я пойду первым?
— Сделай милость, — усмехнулась Долгоноска. — А я буду замыкать шествие. Всем держаться вместе и не возражать!
И они энергично зашагали вниз по ступеням. Влажные каменные стены покрывала разноцветная плесень и мучнистая роса, а пахло, словно подмышкой у упыря. Гномы затянули минорный марш, тролли подхватили его. А огры лишь скалили клыки и вглядывались во мрак.
Отряд эльфов вместе с троллем двигался по густому лесу. Лучники внимательно следили за деревьями, видимо, в поисках птиц. В середине строя шла Матушка-Чародейка Мелинда. Она прижимала к груди сетку, в которой лежали гробик с телом Клипер и черный кинжал. Принц Тростник и его слуга Жулик присматривали за Ролло.
Без пения птиц и порхания фей Костлявый Лес казался каким-то странным. Но Ролло понимал: и те, и другие заняты войной.
— Принц Тростник, — произнес он, — вы собираетесь сообщить феям о том, что мы сейчас сделаем?
— В этом нет нужды, — ответил тот. — Они следят за вами. Без конца следят.
Ролло нервно огляделся по сторонам, но не заметил ни одной феи, хотя они, конечно же, были рядом.
Тропинка вела к одному из холмов, торчавших посреди леса. Ролло поежился, вспомнив паутину, протянутую между здешними возвышенностями. Этот холм покрывали красные и зеленые флажки, а вокруг него стояла стража. Миновав холм, отряд оказался на поляне, посреди которой виднелся круг из небольших камней; в его центре возвышался огромный валун, источенный струйками воды. Это место казалось священным.
Эльфы вышли на поляну и встали в круг. Мелинда приблизилась к валуну и положила на него гробик и кинжал. Она знаком подозвала Ролло, и принц Тростник толкнул его вперед.
Тролль растерянно встал рядом со старухой, та ободряюще улыбнулась ему.
— Не волнуйся, — прошептала она. — Хотя я и сама волнуюсь.
— Ты думаешь, все получится? — спросил он, впервые за все время обращаясь к ней.
— Я погадала на костях и на перьях эму. Они говорят, что сегодня магия разлита в воздухе. И потом, если мы допустим ошибку, то все лишь останется,
