Лицо Бронкса перекосилось от ярости.
– Тесла, дай-ка сюда свою цацку.
Юрий увидел два блестящих контакта шокера в нескольких сантиметрах от своего лица.
– Ты уже познакомился с нашим парализатором, Корнилов. Но знакомство-то было, прямо скажем, шапочное. Если я передвину эту пупочку вверх, мощность увеличится в два раза. Лучше не искушай меня новыми оскорблениями.
– При первой возможности я засуну твой парализатор тебе в задницу и сдвину пупочку до упора.
Корнилов услышал хихиканье Теслы, а потом… Посыпались синие искры, а грудь будто прожгло насквозь струей расплавленного свинца. Юрий не успел даже застонать.
Глава 8
In Moskau![3]
Шло время, но ситуация не менялась. Гипносы притихли. Они не давали знать о себе ни звуком, ни движением. Чтобы хоть чем-то занять себя, Толик уселся рядом с ящиками, где хранились гранаты и динамит, и сосредоточился на детальном осмотре арсенала, из которого особое внимание привлекал полиэтиленовый пакет с эластичной, как пластилин, массой желтоватого цвета.
Томский показал пакет Садыкову.
– Кажись, эта хрень называется пластидом?
– Вообще-то, пластид – термин из биологии, – ответил Рамзес усталым голосом. – Речь там идет о строении клеток. А держишь в руке ты то, что называется пластичным взрывчатым веществом.
– И с чем его едят? Я слыхал…
– С чем едят? Это – дорогая штука. Была дорогой. Использовалась в военном и инженерном деле для подрыва конструкций. Взять, например, стальной швеллер. Его достаточно облепить пластидом и вставить детонатор…
Томский вернулся к ящику, порылся в нем, достал картонную коробку.
– А детонаторы, как я понимаю… Эти?
– Похоже, они. Для полного комплекта там еще и бикфордов шнур должен быть. Что ты собираешься делать?
– Взорвать стену, дорогой Конструктор. В этой нише она тоньше. Так почему бы не попробовать? Тем более что и моток шнура имеется.
– Ты забыл о том, что сидишь на пороховой бочке, Томский? Взрывная волна… Хотя, если хорошенько подумать…
– Так думай, черт бы тебя побрал. Не время раскисать, Садыков! Взорвем стену, и глазуны не успеют очухаться, как мы – раз-два и… В твоем джипе наверняка полно наркоты! Правильно? Ну же, думай, генерал, думай! Хотя бы ради укольчика!
Садыков встал, подошел к крану и, набрав пригоршню воды, плеснул себе в лицо.
– Фу-у-у… Ладно, Томский. Помирать – так с музыкой. Делай все в точности так, как я скажу. Для начала вытащим из ниши ящик. Не хватало еще, чтобы все это сдетонировало.
Садыков оказался настоящим профи. Пока он аккуратно вдавливал пластид в стыки кирпичей на стене, возился с детонаторами и шнуром, Томский по его указанию завязывал узлы на рукавах и штанинах резиновых костюмов химзащиты и наполнял водой полученные таким образом «бурдюки».
– О чем бы там ни трепались разные знатоки, ничто не поглощает взрывную волну лучше воды. Проверено, Томский. Неоднократно проверено. Посвети мне. Так-с. Детонатор. Бикфордов шнур… Теперь наваливай сюда свои бурдюки, сверху. Отлично. Кажется, все готово. Эх и рванет! Собираем манатки. Прячемся в коридорчике.
Присев на корточки, Садыков поджег бикфордов шнур.
– Чего там возишься, Томский?!
Толик задержался для того, чтобы бросить в рюкзак боеприпасы для «Крыса», а когда выбежал в коридор вслед за Рамзесом, то замер на месте и разинул рот от изумления. У решетки стоял Хмельницкий в сопровождении одного из гипносов, а Садыков протягивал профессору ключ!
Толик прыгнул к Рамзесу, схватил его за плечо, отшвырнул от решетки и выстрелил в Хмельницкого. Пули, задев прутья, высекли искры и оставили ямки в стене, у которой стоял Монте-Декстер. Сам профессор исчез – по всей видимости, ничуть не пострадав. Спутника же Хмельницкого, гипноса, зацепило. Прежде чем скрыться из поля зрения, он издал нечто похожее на стон, затряс раненой рукой, разбрызгивая кровь.
Томский посмотрел на Рамзеса, сидевшего на полу.
– Что за штуки, Садыков? Ты на чьей стороне?
– На чьей. – Рамзес поднял голову и захлопал глазами, как человек, который только-только проснулся. – На чьей… Стороне… На чьей? Что со мной было, а, Томский?
Вдруг резко качнулась вся башня. Приглушенный звук взрыва не отразился на мощности. С потолка посыпалась штукатурка, а в коридор вползли клубы едкого дыма. Это вывело загипнотизированного Садыкова из прострации. Он вскочил и побежал вслед за Томским.
Вода поглотила не всю силу взрывной волны: бочка накренилась так, что кран уперся в пол, где теперь валялись клочья мокрой химзы, а со стен и
