Но Ленка останавливается и вопросительно смотрит на меня. Что ж, мне не трудно. Просматриваю картинку и медленно роняю челюсть на мокрый, грязный асфальт. Нет там больше никакой остановки! Покореженные трубы, осколки стекла, и над ними — как медведь, подмявший под себя добычу, — перевернутый колесами вверх черный «Лендровер». Похоже, тот самый. Ну и как же тебя, придурок, угораздило?
Отматываю картинку чуть назад. Ага, вот он. Пытается обойти «Газель» справа, на полной скорости цепляется колесом за бордюр и, закрутившись винтом, вылетает на тротуар. Несколько раз подпрыгивает и успокаивается, только воткнувшись в остановку. Но ведь там же люди! Он же их — всмятку!
А самое страшное — я узнаю этих людей. Вот курит тот же самый мужик, вот целуются влюбленные. Старушки и молодой мамаши за ними не разглядеть, но мальчик все так же крутится возле скамейки. Значит, это случится совсем скоро. Через минуту или две — точнее не определить.
Что же теперь делать? Мы раньше не сталкивались с такими ситуациями. Всегда в запасе оставалось какое-то время. А как быть теперь? Звонить гаишникам поздно — не успеют перехватить. Этого идиота уже не остановить, нужно уводить людей с остановки. Срочно. Только как им объяснить? Чтобы без лишних вопросов.
А, черт с ним, некогда думать. Даже Ленке объяснять некогда.
— Граждане! Прошу внимания! Срочно отойдите от остановки. Как можно быстрее. Здесь находиться опасно.
Нет, не верят. Удивленно смотрят, неуверенно улыбаются. Думают, что розыгрыш. Да какие уж тут, на фиг, шуточки?!
— Граждане, очень вас прошу, отойдите от остановки. Опасная зона. Очень опасная!
Так, вроде поверили. Вряд ли мне, скорее, Ленкиной испуганной физиономии. Но какая, к лешему, разница? Главное — успеть.
— Мамаша, давайте поторапливайтесь, уводите ребенка. И вы, бабуля. Вон туда, к скверику. Ничего, что мокро, зато живы останетесь. Молодые люди, вас тоже касается. Что? Ну да, считайте, что бомба. Кроме шуток. Ну, скорее же!
Черт, мог бы за это время и научиться с людьми разговаривать!
— Ленка, а ты что стоишь? Уводи людей! Быстро! Да сама-то туда не лезь! Что? Какая, на хрен, собачка? Ты что, сдурела? Уходи немедленно! Ленка!
Мерзкий металлический скрежет заглушает мой крик. Я не успеваю обернуться, лишь слышу тяжелый, гулкий удар и звон разбитого стекла. Мимо проносится какая-то темная тень и скачками, как гончий пес, летит к остановке. Я бросаюсь следом, но не могу за ней угнаться. Снова раздается грохот, и черная бесформенная масса ударяется в столб, поддерживающий навес.
— Ленка-а-а!!!
Я не слышу собственного крика. Бегу к ней. Лезу прямо через раскуроченные останки внедорожника. Растерянно оглядываюсь.
Вот она, лежит в двух шагах от бампера. Голова повернута чуть в сторону, шапка сползла. На лице даже не испуганное, а обиженное выражение, как если бы я опять сказал ей какую-то гадость. Да не буду я больше, не буду!
— Ленка!
Выражение лица не меняется. Не видит и не слышит. А дышит? Я опускаюсь на колени, наклоняюсь над ней, но ничего не могу разобрать из-за собственного тяжелого дыхания. Стою рядом с ней на коленях и не знаю, что делать. Может быть, ее нельзя сейчас трогать. Но и ждать, пока приедет «скорая», тоже нельзя. Но я впадаю в ступор и просто смотрю на Ленку. На виске у нее бьется тоненькая синяя жилка — словно вздрагивает от боли. А темные волосы на затылке постепенно становятся бордовыми, липкими даже на взгляд.
Ленка, ну ты дура, да? Ну куда тебя понесло-то? Как же теперь? Ну что ж ты такая дура? Ой, да ладно — будь дурой, только будь!
— Пусти-ка, — звучит у меня над ухом голос, настолько требовательный и уверенный, что я машинально отодвигаюсь.
Какой-то молодой парень опускается рядом, берет Ленку за запястье, зажмуривает глаза и настороженно замирает. Долго сидит, слишком долго.
— Как она? — невольно вырывается у меня.
— Подожди, — раздраженно бурчит он.
Я вдруг понимаю, что где-то его уже видел. И красная куртка подозрительно знакомая. Неужели он? Значит, он врач?
— Она жива? — снова спрашиваю я.
— Жива, — отвечает он и протягивает руки к ее лицу.
Но не касается. Останавливает ладони в каких-то миллиметрах, растопыривает пальцы и держит на весу. С каким-то напряжением держит, будто поднимает что-то тяжелое. Смотрю на его лицо — там такое же напряжение. Даже губу прикусил. Колдует он, что ли? Да пусть хоть колдует, только бы Ленка…
— Ничего, — успокаивающе шепчет он мне, не поворачивая головы. — Вытащим. Я за последний месяц и не таких научился вытаскивать.
Мне ужасно хочется узнать, почему он сказал «за последний месяц». Почему-то мне кажется, что это очень важно. Но сейчас не время спрашивать.
