дурного района, он начал к ней ездить, а там не очень любят молодежь такого типа, как он… Вы хотите сказать, что все это как-то слишком уж тонко? А против вас и работают довольно тонкие люди. У разрозненных прежде группировок, в которые входят и маоисты, и всякие там «красные герильерос», появился очень грамотный технический руководитель. Белый шум в сетях, вся эта ерунда, что творится сейчас в их информационных локалах, – это его работа. Это все серьезно, по-умному продумано. И боюсь, что руководитель этот не один.
Криспин глотнул вина и принялся за баклажаны. Фарж молчал, смотрел перед собой с прищуром.
– Я плохо представляю себе ситуацию, при которой на Кассандане мог бы появиться хоть кто-то из «старых авторитетов», – признался наконец он. – Кто еще жив – те давно у пиратов. Да и не верит им нынешняя поросль «искателей справедливости».
– Совершенно верно, – согласился Криспин. – Вообще, сейчас нигилизм какой-то в моде, словно девятнадцатый век на дворе. Эти юнцы ни одного профессора, каким бы теоретиком тот ни был, близко к себе не подпустят, а то и вообще – сдадут. Вам же и сдадут. Не нужны им все эти бакунинцы. Но тем не менее…
– И вы накопали нечто конкретное? – изогнул бровь Макс.
– Да. – Полицейский отложил вилку, помолчал. – На планету прибыли двое – я так думаю – очень странных парнишек, числящихся по одному из университетов Метрополии, и они почти сразу развернули довольно бурную деятельность. Черпать информацию из локалов в дальнейшем бессмысленно, у них уже какие-то другие способы связи. Агентурная работа – ну, вы сами знаете. Руднева вычислили, и теперь любая ваша попытка связаться со своей сетью может привести к печальным последствиям. Так ведь?
Фарж посмотрел на Ярославцева, и тот грустно вздохнул в ответ.
– У нас, по сути, и не было никакой сети, – сказал Макс. – До моего прибытия в родные пенаты начальство в упор не верило в саму возможность существования террористических ячеек на Кассандане. Даже когда я вскрыл первые локалы, меня хотели объявить параноиком. Но страх пока никто не отменял. Вообще, вам следует знать, мастер Бон, – вашего покорного слугу считают офицером излишне эмоциональным. Мне порой приходится доказывать очевидное.
– Со мной было почти так же, – скривил свой тонкий голодный рот Криспин, – но меня это не спасло. Впрочем, теперь они сами себе потерпевшие. Однако вы знаете, милорд, мне ужасно не хочется, чтобы на Кассандане случилось что-нибудь такое… Кассандана – моя родина, я привык ощущать себя ее частичкой, поэтому мне будет очень больно. Вы помните кладбище на Грин-хилл? Там лежат оба моих деда и прадед. А отец остался там, – он махнул большим пальцем куда-то за плечо, – в океане. Все они были простыми рыбаками, милорд, вот так…
– Вы смогли установить их личности? – негромко поинтересовался Фарж, желая вернуть Криспина к разговору. – Тех, двоих, – студентов?
– Нет, милорд. И боюсь, что даже вам это окажется не под силу.
– Почему?
– Мне кажется, что никакие это не студенты… тут какая-то мистика, милорд, клянусь вам. Двое сопливых юнцов, кем-то подготовленных для серьезной организационной работы, да еще и аналитики – хм-м?.. Ну, чепуха ведь какая-то получается.
– Человека нетрудно «омолодить», – возразил Фарж, – были бы деньги. Такое вам в голову не приходило?
– Конечно, приходило! – взмахнул руками Криспин. – Но раз так, то все еще хуже, чем я думал. Метрополия, конечно, да, тысячу раз да, – но сможем ли мы противостоять такой силе? И сколько у нас времени?
– Очень мало. У меня есть основания предполагать, что операция вступила в завершающую фазу подготовки. Теракт перед выборами – немыслим, потому что ровным счетом никому не выгоден. А вот сразу после… тут уже есть смысл идти на риск: можно выиграть многое, особенно учитывая «мгновение хаоса» как первый шаг по изменению общественного мнения. Но скажите-ка мне, Криспин, не возникало ли у вас ощущение, что во всем этом деле есть еще чей-то интерес? Не чуете ли вы какого-то другого персонажа – причем такого, которому плевать на любую кровь и на любые последствия?
– Вот именно это я и хотел сообщить вам, милорд. – Криспин подался вперед, положил руки на стол и закусил губу. – Мне думается, что настоящий сценарий может оказаться намного сложнее, чем мы с вами предполагаем. У меня такое ощущение, что мы уже в заложниках и вырваться не сможем…
– Такое же ощущение, – вздохнул Макс, глядя в сторону, – есть у одного моего друга, которому я привык доверять. Он мечник, но я в силу происхождения воспринимаю его именно как мистика.
– Он фехтовальщик? – иронически прищурился Криспин.
– Он мечник, мастер Бон, и любому фехтовальщику до него, как до неба. Он учил меня тому, что меч должен быть продолжением дыхания… И я очень рад, что он всегда будет на нашей стороне. Впрочем, – оборвал сам себя Фарж, – поэзию мы оставим на потом. Сейчас мне важно, чтобы вы помогли мне с одним именем – продолжая, однако, искать дорогу к развиртуализации тех «студентов из Метрополии». Я же, со своей стороны, постараюсь вас нанять – нет, черт побери, я вас временно мобилизую! – в качестве детектива-любителя, оказывающего услуги СБ в силу своих знаний и наличия свободного времени. Временный офицерский чин я вам предоставить не в состоянии – для этого мне надо было бы носить лампасы, – но сделать вас адъжюдэном внутренней службы – вполне[1].
Глава 13
Детеринг спал всего три часа. Когда поднявшееся солнце пробилось сквозь коричневую штору его спальни, он раскрыл глаза и сел на постели. В
