Пастухи-вакерос и охранники, увидав перед собою чужих, растерялись на долю мгновения — и тут же схватились за оружие.
Сухов, проклиная этих верноподданных слуг, вскинул пистолет, поражая в упор ехавшего впереди усача.
Ни мушкетёры, ни мораны во главе с Шанго не вышли ещё «на исходные позиции», стрелять, подавая сигнал к атаке, было рано, но и грудь подставлять испанским пулям тоже не резон.
Расслышав выстрел из флинтлока, корсары бросились в атаку. Поднялась пальба с трёх сторон сразу.
Увернувшись от удара шпагой, Олег выхватил палаш, отбивая очередной выпад испанца с мордой в шрамах — тот ещё волк.
Фехтовать командору было недосуг, а посему он, бросив коня вперёд резким посылом, уколол лошадь испанца.
Та взбрыкнула, и шрамолицый еле удержал равновесие. Тут-то его и настиг палаш, врубаясь в шею. Готов.
Оглянувшись — вакерос полегли все, — Сухов крикнул:
— К асиенде!
Корсары взревели и пустили коней в галоп.
Олег одним из первых вынесся на террасу, где в огромном плетёном кресле восседал седой идальго, надо полагать, хозяин асиенды.
— Кто вы такие? — прокаркал он. — Как вы посмели явиться сюда? Вон!
— Заткнись, — вежливо посоветовал ему Сухов и пальцами тронул край шляпы: — Командор Олегар де Монтиньи, к вашим услугам. Можете звать меня Капитаном Эшем, я уже привык. Дон Антонио, я не ошибся? Немедленно прикажите своим людям сложить оружие, иначе мы перебьём всех! Ну, живо!
В этот момент послышалось звяканье и лязг.
Тяжело ступая, задыхаясь, на террасу поднялся измождённый тайно, с широкими костлявыми плечами.
Ядро своё он нёс в левой руке, напрягая жилы, а в правой сжимал пистолет.
Глаза его горели безумием, он шагал из последних сил, как зомби, получивший приказ колдуна.
Увидев дона Антонио, индеец ощерился, выказывая редкие обломки выбитых зубов, с трудом поднял пистолет и нажал на спуск.
Олег даже не подумал мешать человеку, имевшему священное право на справедливость и месть.
Пуля поразила идальго в живот, тот содрогнулся, белея лицом, но не умер — крепок был.
— Помочь? — Пончик глянул на Сухова.
Тот покачал головой.
— Обойдётся. Ребятки, взялись!
Заревев, засвистев, заулюлюкав, корсары разъехались и разбежались. Отовсюду слышны были выстрелы, крики ярости, страха и боли.
Через плантации, наперерез, бежали мушкетёры с саблями наголо. Кучка надсмотрщиков развила скорость немалую, но не учла силу ненависти — рабы падали им под ноги, чтобы задержать своих мучителей и обречь их на смерть.
Иные, словно метатели ядра, раскручивали свои оковы и били пудовыми шарами по ногам «вертухаям», ломая тем колени.
Некоторых надсмотрщики убивали, но остальные не отступали в страхе — злоба, клокотавшая в них, была излишне велика, такую не удержишь никаким запугиванием.
И мушкетёры настигли убегавших. В короткой, яростной схватке перебили всех.
Олег, соскочив с коня, небрежно привязал поводья к балюстраде.
— Капитан Эш… — проговорил убийца экс-губернатора. — Ты — Капитан Эш?
— Я — Капитан Эш, — улыбнулся Сухов. — Ну-ка… Ногу вперёд.
Слов индеец не понял, но жест был красноречив. Он вытянул грязную конечность с оковами.
Приставив дуло пуффера к скобе, приваренной к ядру, Олег отвернул лицо и выстрелил.
Увесистая пуля перебила скобку, разъединяя цепь и груз.
— Так будет полегче, — сказал Сухов и показал руками: — Кузнец? Где кузнец?
Краснокожий показал.
— Иди туда! Vajo!
Таино кивнул и поплёлся, загребая ступнями.
Сколько лет он гробил здоровье на полях дона Антонио? Изо дня в день, от зари до зари… А жизнь проходила мимо.
Так и помрёт, ничего не успев — ни девушку выбрать в жёны, ни детей нарожать, ничего. Ужас…
Не обращая внимания на дона Антонио, кровь которого уже залила тому панталоны и капала на плиты пола, Олег вошёл в дом.
Там было прохладно и царил полумрак. После яркого солнца глазам было приятно, и не нужно постоянно щуриться.
Корсары орудовали во всех комнатах, наводя основательный шмон, переступая через убитых защитников, потроша комоды и сундуки.
— Берём только самое ценное! — прокричал Олег.
