выброса нет. Он высовывается, глядит по сторонам - а из кустов выходит контролер, хватает его рюкзак и обратно в кусты чешет. А внутренний голос говорит: спасибо, сталкер. Удружил ты мне. Щас еще надо торговца обработать, и все чики-пуки.
– Бугага! - прыснул Фингал. - Вот это ты смачно придумал!
Шампа ехидно скривил морду, чем наверняка хотел изобразить прикольную улыбку, но получилась обычная, свойственная ему дебильная гримаса.
Трое мародеров сидели ночью у костра на Кордоне. Шел ливень, который уже заканчивался. Ветер, казалось, намеренно дует со всех сторон сразу, и Гребень, вожак троицы, сильнее закутывался в плащ, проклиная непогоду. Водки оставалось меньше половины бутылки, а это значило, что скоро придется переходить на драгоценный запас в индивидуальных флягах.
– Дай прикурить, - велел он Шампе, бросая окурок в огонь и доставая новую сигарету. Шампа подержал свой косяк в вытянутой руке, дожидаясь, пока брателло прикурит. При этом он постоянно шевелил челюстью в угоду своей вечной привычке колупать языком зубы. Кличка его была производной от первоначальной - Шомпол. Однако он не сразу сообразил, что прозвища не берут, а дают. Скоро друганы стали называть его Шампунь, а затем и вовсе понизили до Шампы.
– А вот, вспомнил, - начал Фингал, кидая в рот кусок котлеты из армейского рациона. - Дошел один обкуренный сталкер до Монолита, и загадал желание. Пусть, говорит, Земля станет квадратной. Монолит его спрашивает: зачем тебе это? Сталкер отвечает: не в Земле дело. Дело в принципе. Монолит спрашивает: так может, тебя просто принципов лишить? Сталкер подумал и говорит: ну, можно и так.
– А, класс! - засмеялся Шампа, хлопая себя по ногам. Фингал шмыгнул сизым носом и снова принялся за еду.
Молчание длилось недолго - ровно столько, сколько нужно было для принятия внутрь очередной дозы спиртного.
– Короче, анекдот, - взял слово Гребень, опустошив бутылку. - Попал сталкер в настоящую зону - с решетками, короче. Заходит в камеру, думает - типа надо же как-то представиться. Ну, и говорит: ба, я же тут все знаю! Типа те, кто живет по понятиям - 'долговцы', беспредельщики - 'свободовцы', вертухаи, значит, будут кровососы. А петухи будут 'грешники'. Дальше, говорит, сигареты - артефакты, а чай будет хабар. Ну, вся каюта просто выпала, сидят, молчат. А пахан слушал-слушал, и спрашивает - ну, а я тогда кто? А сталкер думает - блин, надо же что-то уважительное подобрать. Ну, передумал он на монстров разных, повыбирал, какие пореальнее да пострашнее. И говорит пахану: а ты у нас будешь самый натуральный чернобыльский кабан.
Шампа захохотал особенно громко, даже Гребень непроизвольно усмехнулся.
– Вот это ты выдал, молоток! - гыгыкал Шампа. - Нарочно не придумаешь! По себе рассказал, что ли?
– Сплюнь, зараза!
– Тихо, - прервал их Фингал. - А это что за чертила?
К костру кто-то приближался. Фингал вскочил на ноги, поднимая Абакан на уровень пояса. Он свято верил, что таким образом выглядит устрашающе, хотя в Зоне пренебрегать элементарными правилами безопасности и прицельной стрельбы было равносильно скоропостижной смерти. В лучшем случае.
– Я свой! - послышался голос. - Сталкер!
– Так свой или сталкер? - протянул Гребень, поднимая тяжелые веки. - Подходи сюда, говорить будем.
Ему подумалось, что сейчас было бы круто демонстративно выпустить сигаретный дым из ноздрей и небрежно затушить окурок в пепельнице, а еще лучше - в консервной банке. Но максимум, что он мог сделать - это мысленно обматерить пришельца и откинуть полу плаща, показав висящий на поясе старый револьвер. О том, что из положения сидя на земле этот жест смотрится по меньшей мере нелепо, он не подумал.
К группе подошел мужик в серой куртке туриста. Новичок на Кордоне, сразу видно. Гребень считал, что отлично разбирается в людях. Везде одно и то же - реальные пацаны да лохи.
– Ты кто будешь? - спросил он у прибывшего.
– Братва, подскажите, где сейчас бар? - обратился к ним человек. - Я был на старом месте, бара нет.
Шампа заржал как мерин и презрительно отвернулся.
– Погромче говори, когда с людьми разговариваешь, - объяснил Гребень незнакомцу. - Ты не дома.
Резкий порыв северного воздуха унес его слова в сторону, но если лох его не понял, это его проблемы.
– Я Борланд, - крикнул незнакомец. - Может, слышали?
– Че? - не понял Гребень. Отложив пустую бутылку, он встал на ноги. Шампа положил руку на приклад обреза.
– Ты че порешь, козел! - проорал Фингал непонятливому чуваку, но тот его, казалось, даже не принял во внимание.
– Где бар? - Стоявший под ливнем Борланд старался перекричать ветер. - Мне нужно к торговцу! У меня к нему дело!
Дуло Абакана уставилось на него.
– Вот совпадение! - удивился собеседник. - А у нас как раз дело к тебе.
Троица мародеров обступила сталкера, предвкушая легкую добычу.
Шампа впоследствии не только нервно шевелил челюстью, но и заикался две недели, когда объяснял пацанам, что случилось. Он так и не понял, почему Гребень полетел куда-то в сторону, а Фингал выпустил из рук Абакан и с воплем приземлился задницей в костер. Также он не допер, почему оба снаряда из его обреза, выпущенные по чуваку в упор, попали в ногу Фингалу. Гребень вообще ничего рассказать не мог, так как его в чувство привели лишь через полчаса.
В одном Шампа был уверен: в тот вечер он узнал что-то новое и очень важное. Над этим явно стоило покумекать на трезвую голову, если выдастся такой случай.
Вернуться в Зону было проще, чем попасть в нее в первый раз. Словно в ожидании новых жертв, Зона распахнула двери перед всеми желающими испытать себя и найти свое счастье, или, что точнее, убедиться, что здесь его не найдешь. В каждой из прилежащих деревень были люди, помогающие проникнуть в Зону за определенную сумму денег, причем задавать при этом какие-либо вопросы перестали. Контингент сталкеров и связанных с блокпостом посредников полностью поменялся за два года, но монету по-прежнему любили все. Борланд даже не сразу проникся знакомыми очертаниями Кордона, настолько он успел отвыкнуть от Зоны. Оставалась безумная надежда, что можно будет наскоро пробежаться по всем локациям, путешествовать днем, в режиме максимальной скрытности, ни во что не влезать, ни с кем лишний раз не говорить, ни на какие побочные дела не подписываться. Есть консервы, спать на деревьях, получать информацию в барах.
Разумеется, затея изначально была обречена на провал. Из стартовой экипировки Борланду досталась лишь куртка сталкера-новичка. Обязательный минимум в виде оружия и детектора исчез, любой инструктаж упразднили. Его перевели через блокпост во время стандартно-показательной смены часовых, среди ночи, в ливень. Мелочи, конечно. Но было совершенно непонятно, на что рассчитывали посредники, перебрасывая свежее мясо в Зону в таком виде. Если сталкер умирает, не совершив ни единой торговой сделки, то даже его оплаченная переброска за Барьер себя не оправдывает - слишком многим людям нужно дать на лапу.
Второй новостью стало отсутствие бара на привычном месте. Сейчас это были необжитые развалины. Борланд в растерянности осмотрел их из ненадежного укрытия, представлявшего собой три каменные глыбы. Бар в его понимании был всем, отправной точкой для физических и мыслительных странствий. Нужно было попасть в Зону, добраться до бара, и уже на месте решить, что делать дальше - просто потому, что так заведено. Обязательно узнать текущую обстановку на местности, получить любую оперативную информацию.
Но, поскольку бара не было, нужно искать себе убежище. Хотя бы на несколько часов, а лучше - полноценное защищенное укрытие, в котором можно расслабиться и составить план действий. Идеальным
