В комнату вслед за Альвеиром как раз протиснулся Реван. И тут же остановился неуверенно топтаться на пороге.
– Догадалась… – Аркахон медленно прошел вперед, пододвинул кресло с помощью магии и сел напротив меня. – Да, Таис, все именно так.
– Расскажете?
Альвеир слегка склонил голову в знак согласия и заговорил:
– Все началось семь лет назад. Тогда мы познакомились с Иливейной – прекрасной девушкой, нежной, доброй и светлой. Как сейчас помню, полюбил ее с первого взгляда. Но Иливейна не могла ответить мне взаимностью. Чуть раньше, еще до меня она встретила Лэрана. Как она потом говорила, возможно, если бы мы встретились с ней до того, как они с Лэраном познакомились, все могло сложиться иначе. Однако она любила Лэрана. Ты читала в дневнике. Два года они встречались. Потом Лэран погиб при странных обстоятельствах. Мы думали, это подстроил император, потому что не хотел лишаться возможности выдать Иливейну, свою племянницу, за принца светлого королевства Луизит. Однако доказать не смогли.
Альвеир ненадолго замолчал, зато Реван, вставший позади кресла, на котором сидел аркахон, тихо добавил:
– Лэран… его полное имя Лэран деа Тер. Мой родной брат. Старший.
– Мне жаль, – сказала я. Правда, в душе бурлило слишком много эмоций, чтобы по-настоящему сочувствовать чужому горю.
– Иливейна не могла с этим смириться, – продолжил Альвеир. – Слишком сильно любила и слишком сильно страдала. Каждый день она повторяла, что сама уйдет из жизни, если не придумает, как вернуть Лэрана. С помощью магии мы сохранили его тело и вместе с Иливейной стали искать способ. И нашли. Одна из древних легенд гласила, что, рождаясь, феникс света может оживить того, кто находится рядом. Иливейна загорелась этой идеей. Не знаю, правда ли, но она сказала, что обращалась с вопросом к богам. Они подтвердили правдивость легенды, – голос Альвеира звучал глухо и как-то безжизненно. Похоже, он заново переживал болезненные воспоминания. – Может быть, Иливейна сказала так только для того, чтобы убедить нас, чтобы мы согласились на этот безумный шаг. Но теперь я понимаю, что легенда не врет. По крайней мере, та ее часть, которая описывает рождение феникса света.
– И как феникс света рождается? – спросила я, неотрывно, с затаенным дыханием глядя на аркахона. Его рассказ действительно захватил.
– Сначала он должен умереть. Три раза. – Он ответил пристальным взглядом, как будто насквозь меня видел. – В первый раз проводится ритуал и читается заклинание, позволяющее душе ступить на путь становления фениксом света. А потом тот, кто хочет стать фениксом света, должен убить себя. Вонзить в сердце ритуальный кинжал.
Перед глазами снова встало видение. Сжатый в руке кинжал, наполненный болью взгляд аркахона. И просьба: «Найди меня, Альвеир» – перед тем, как кинжал собственной рукой вонзается в сердце.
– Иливейна решилась. Я не хотел, отговаривал ее, – в голосе Альвеира прозвучала затаившаяся боль, та самая, которую я видела во сне. – Но Иливейна не хотела жить и готова была использовать единственный призрачный шанс.
Он говорил, а я понимала – правда. Все правда, каждое его слово. Так и происходило на самом деле.
Откуда знаю? Почему вижу то, что происходило пять лет назад здесь, в этом мире? Уже догадываюсь, но… я должна это услышать.
– Я помог Иливейне провести ритуал. Она умерла, а тело ее рассыпалось прахом. Она должна была возродиться в этом же мире. Я искал ее. Целых пять лет искал. Мне казалось, я схожу с ума без нее. Наверное, так и было. Наверное, какое-то время я был абсолютно безумен. Но все равно продолжал искать.
Альвеир сделал глубокий вдох, то ли успокаиваясь, то ли просто собираясь с мыслями. Но глаза его горели лихорадочным огнем.
– На Земле, Таис, время течет иначе. Быстрее. Наши пять лет равняются примерно восемнадцати годам на Земле. Мы нашли информацию в древних книгах.
И в этот момент последний пазл в моей голове встал на место. Пять лет, которые никак не получалось для себя объяснить.
– Иливейна… нет, не так. Ты, Таис, в прошлой жизни была Иливейной.
Да, я догадывалась. Почувствовала, еще в тот момент, наверное, когда прочитала историю ее любви в дневнике.
Поймала напряженный взгляд Альвеира. Он, оказывается, внимательно следил за моими руками, вновь заскользившими по металлическим узорам на краях переплета.
– Иливейна так же делала. Ее этот жест успокаивал.
Я опустила задумчивый взгляд на дневник.
Вот же какая штука получается. Эта Иливейна, выходит, неуравновешенной была? Я не представляю, каково знать, что твой любимый погиб, я допускаю, что после этого кажется, будто жизнь кончена, но чтобы настолько? Чтобы убить себя?! Нет, это не укладывается в голове.
Я нервно оттолкнула дневник.
– Мы разные.
– Знаю. – Альвеир, казалось, видел меня насквозь.
– Она ненормальной была, да? – меня вдруг охватило раздражение. – Настолько влюбленной идиоткой, что решила самоубиться?
Альвеир грустно улыбнулся.
– Нет. Гибель Лэрана стала для нее сильным потрясением. Я не знаю, решилась бы Иливейна на самоубийство из-за смерти Лэрана или нет. Но она
