Вряд ли хоть одна из окружающих его вещей применялась по назначению, и вообще применялась — его всегда удивляло умение бабушки окружать себя самым бесполезным хламом. Впрочем, старые вещи создавали определенную обстановку. Кроме того, Майку смутно помнилось чье-то утверждение, что именно старые вещи аккумулируют в себе особую энергию, — может быть, бабушку интересовала именно она.
Сэлли прошла вперед, и Майк машинально отметил, насколько она повзрослела: сестра была уже вполне сформировавшейся молодой женщиной (во всяком случае, в его представлении).
— Бабушка! — громко позвала она, сворачивая в смежную комнату. — Майк пришел, он хочет поговорить с тобой!
Майк проследовал в комнату со столом, накрытым скатертью, и остановился. Судя по звуку, Сэлли уже катила бабушкино кресло сюда.
Бабушка была парализованной, слепой и глухой, но в то же время ухитрялась все видеть и слышать. По картинке она угадывала звуки, по звукам — изображение. Все это тоже было мистикой, и даже морщинки на ее уплощенном лбу ухитрялись собираться над переносицей в подобие пентаграммы.
Вообще-то явных, глубоких морщин у бабушки почти не было — ее лицо просто обрюзгло, кожа пучилась изнутри жировым слоем и обвисала — и все. Это как-то делало ее сразу и старше, и моложе.
Многим она могла бы показаться уродливой, но Майк давно привык к ее внешности. Свесившиеся вниз щеки делали ее лицо почти квадратным, глаза прятались под темными очками, которые не снимались даже в обычной для ее обители полутьме. В последнее время бабушка решила еще и «онеметь», — во всяком случае, Майк начал забывать, как звучит ее голос.
Сэлли исправно исполняла роль «переводчицы».
Если она ошибалась, бабушка возмущенно поправляла ее — но это случалось крайне редко.
Поставив кресло-каталку напротив Майка, Сэлли присела. Устроился на стуле поудобнее и он.
— Бабушка рада, что ты пришел к нам, — сообщила Сэлли. — Она хочет знать, что беспокоит тебя…
— Скажи ей…
— Она может слушать тебя, — перебила Сэлли.
Майк кивнул. Это было частью ритуала.
«Что меня беспокоит? — задумался он. — Боюсь, рассказывать придется слишком долго…»
Тревога за брата, растущая с каждым днем, странное происшествие на кладбище, подслушанные разговоры — все смешалось в его голове.
«Неважно… начну, как начнется… Для чего же я сюда пришел?»
— А, понятно… — протянул он. — Я узнал, что мой брат собирается уехать…
«Так с чего начать? Наверное, с той поездки…»
Обычно машину водил Майк. Полицейские в Морнингсайде по большей части были слишком заняты собой, чтобы уделять внимание водителям, когда те не нарушают правила дорожного движения. Кроме того, Майк знал дороги, на которых не было ни одного поста.
Он любил эти поездки с братом, когда сидел за рулем, как старший, а Джоди что-то напевал рядом. Иногда они просто молчали, наслаждаясь скоростью, иногда разговаривали — просто так, ни о чем, но во время таких прогулок между братьями устанавливалось особое единение.
На этот раз с машиной было что-то не в порядке. В моторе постукивало, и хорошего молчания не получилось: мешало беспокойство.
Они еле доехали до дома, и первым делом Майк бросился открывать капот — починкой обычно занимался тоже он. Одно время машины были его страстью, потом эта страсть поугасла, но практическая сторона дела по-прежнему привлекала его. Пожалуй, к технике у Майка была особая склонность, порой он находил самое неожиданное применение обыкновенным предметам и создавал из них оригинальные комбинации в считанные секунды. Джоди подумывал уже о том, что из Майка получится неплохой инженер, но как направить брата по этому пути, не знал — интересы его самого находились в несколько иной области.
Итак, Майк принялся разглядывать мотор, а Джоди стоял рядом. Поломка обнаружилась довольно быстро.
— Я думаю, — указал рукой Майк, — проблема вот в чем…
Джоди кивнул. Похоже, он просто не понял, что имел в виду Майк.
Майк быстро достал отвертку, разводные ключи и нырнул под машину.
Работая, он вскоре услышал звук второго автомобиля, подъехавшего к дому и затормозившего в нескольких шагах. Затем хлопнула дверца и перед глазами возникли чьи-то ноги.
Майк так и не понял, кто именно это был: голос казался знакомым, но имени собеседника Джоди он вспомнить так и не смог.
— Привет, старик…
— Привет.
— Я рад, что ты вернулся.
— Да? — это слово было больше похоже на неопределенное хмыканье.
Разговор выглядел довольно заурядно, и Майк уже начал терять к нему интерес. Лишь желание знать о брате все заставило его продолжать
