— А знаешь, Винни, как эти козлы мне Джерри прислали?
Еще бы не знать. Я сам помогал с отправкой.
— Да нет…
— В горшке! В долбаном горшке, Винни. А из его трупа две долбаные пальмы торчали. Такое никому не причитается.
— Согласен. — На сей раз я не лгу. Веселого там было мало.
Тут Эдди начинает стремительно метаться по пятифутовой кабинке, отскакивая то от одной стенки, то от другой, точно гигантский мяч для игры в пелоту на чемпионате мира среди душевнобольных. При этом он вовсю размахивает над головой пистолетом, совершенно не заботясь о том, в какую сторону смотрит дуло.
— И теперь они выцеливают меня! — орет Талларико. — Я нюхом чую!
— Ну, Эдди, может, это просто легкая паранойя…
— Ты чертовски прав! Я параноик! — вопит Эдди, снова врезаясь в окно. Плексиглас выгибается под его напором, и физиономия мафиозного босса претерпевает примерно те же перемены, что и в комнате смеха — его зверски оскаленная пасть преображается в причудливую ухмылку. Тут мне становится интересно, какое именно давление требуется приложить, чтобы проломить такой плексиглас.
Но Эдди, резко растратив энергию, уже пятится и оседает на пол кабинки.
— Черт, Винни, — стонет он. — Как же до такого дошло?
Я воспринимаю это как намек для приведения всего к общему знаменателю и медленно приближаюсь к окну. Там я осторожно сажусь по-турецки прямо на пол.
— Порой все идет наперекосяк, — говорю я, цитируя логику Эдди. Не знаю, одобрит ли он такое цитирование.
— Это ты верно заметил.
— Мы просто должны снова встать прямо и хорошенько собраться с духом.
Эдди пару секунд это обдумывает, медленно кивая. Когда же он снова на меня смотрит, я вижу, что глаза у него ярко-желтые — должно быть, контактные линзы соскочили в какой-то момент маниакальных метаний. Радужку простреливают крошечные красные молнии.
Но тут нашу беседу прерывает гудение, и металлический разделитель внезапно опускается за плексигласом, снова разлучая нас с Эдди. Время вышло.
— Мать твою за ногу! — слышу я вопль из кабинки. Затем Талларико, резко притихнув, добавляет: — Погоди, Винни, мне придется за четвертаками сходить.
Дальше я сижу один в пип-шоу, дожидаясь возвращения Эдди. Нет никакой гарантии, что какой-нибудь другой динос, высматривающий себе радости жизни, не войдет сюда, не прижмется физиономией к плексигласу, не сбросит подштанники и сам что-нибудь такое не вытворит. Но тогда я ему непременно совсем другое шоу устрою.
Стук дверцы — и внезапно Эдди оказывается внутри, вместе со мной. Карманы его вывернуты наизнанку.
— Мелочи не осталось, — смущенно признается он, входя в круг и крепко меня обнимая. — Понимаешь, Винни, совсем долбаной мелочи нет.
Ответить мне нечего, так что я принимаю его объятие, а затем отступаю назад. Со своего нового наблюдательного пункта Эдди внимательно меня изучает.
— Слушай, Винни… ты как-то по-другому выглядишь.
— Но я все тот же, — замечаю я.
— Да-да, тот же. Но что-то такое есть… ты что, малость покруче стал? Пожалуй, мы тут чуточку железа тебе в кости поднакачали.
— Может, и поднакачали, — соглашаюсь я. — Послушайте, Эдди…
— А куда это ты запропал? — спрашивает Талларико, внезапно переходя на деловой тон. Тут я понимаю, что пистолет по-прежнему у него в правой руке и палец лежит на спусковом крючке. — Я знаю, что ты с этими в хвост долбаными Дуганами дружишь.
— Дружу? Ну, я бы так не сказал…
— Брось, — говорит Эдди. — Фрэнк мне про все это рассказал. Типа что вы с Джеком с детства корефаны.
Фрэнк? Откуда, черт возьми, Фрэнк узнал про наши с Джеком Дуганом отношения? Ведь Фрэнк Талларико всего лишь нанял меня, чтобы следить за Нелли Хагстремом в течение их деловых переговоров в Лос-Анджелесе. Знал ли он заранее о моей дружбе с Джеком? И если знал, то откуда?
Но Эдди не дает мне времени это обдумать.
— Итак, позволь снова тебя спросить. Куда ты сбежал?
— Никуда, Эдди…
— Вот именно, что никуда. Дерьмо вдруг с неба обрушивается, а Винсента нигде не сыскать. — Теперь Талларико снова заводится, кружа возле меня, точно бык, прикидывающий, что бы ему такое сделать с этим назойливым тореадором. От окон пип-шоу я получаю семь образов Эдди, расхаживающего по помещению, по спирали подбирающегося ко мне.
