На снимке был Старик, еще не такой старый, с двумя глазами. В джинсах и свободной белой безрукавке, знававшей лучшие времена. Под мышкой – военный китель. Другой рукой Старик обнимал девушку, которую было трудно не узнать по озорной ухмылке и зеленому ногтю-плате на одобрительно вскинутом большом пальце.
Акасия Джонс, только лет на десять старше. Вместе со Стариком.
Глава девятая
Не знаю, сколько еще продлилось бы мое оцепенение, если б не рявкнул динамик. От голоса Старика я чуть не подпрыгнул, но тотчас смекнул: раз он говорит по трансляции, значит, еще не возвращается к себе. Но вот если он меня здесь накроет, непременно прикончит.
– Всем младшим Путникам явиться в актовый зал. Как некоторым из вас уже известно, сегодня теоретические занятия отменяются ради небольшой практики. Задания отрядам – на доске объявлений.
У меня еще оставались драгоценные секунды. Стараясь унять колотившееся сердце, я снова взглянул на фотографию. Бесспорно, Старик и Акасия. Я перевернул снимок и снова чуть не подпрыгнул, выронив фото в ящик. На обороте ни даты, ни штемпеля, но лишь корявая надпись:
– В чем дело? – Резкий вопрос Джозетты прозвучал тотчас, как голос из динамиков умолк, и я опять чуть не подскочил. Кстати, прыгучесть моя сослужила мне добрую службу – услышав, как хлопнула дверь приемной, я задвинул ящик и отпрыгнул от стола. С поличным меня не взяли, руки мои были чисты.
– Прошу прощения. – Я прибегнул к тону, каким говорил с мамой, когда меня застигали
Джозетта подозрительно меня оглядела, но в руках у меня ничего не было, а карманы мои не топорщились. Секретарша чуть размякла, когда я изобразил виноватость, словно только сейчас понял всю уголовность своего проступка.
– Извините, – повторил я.
– Иди-ка сюда, – улыбнулась Джозетта и так же ласково добавила: – Только не обижайся.
Она меня обыскала, и я порадовался про себя, что не нашел бланков допуска.
– Без обид, – повторила секретарша, закончив безуспешный обыск. Я кивнул, сохраняя смущенную, как я надеялся, улыбку. – А теперь ступай.
Я ушел. От пережитого сводило живот. Я кретин. Если б меня поймали на воровстве, всё, конец. Один раз меня уже вышибли и сейчас распрощались бы со мной без всяких разговоров.
И все же я ушел не с пустыми руками. Хотя бы в фигуральном смысле. Дед знал Акасию. Или ее взрослую версию. Наверное, это не столь важно, учитывая, что в Альтиверсуме четыре триллиона ее копий. Значит, Старик знаком или в будущем познакомится со взрослой версией Акасии. Может, Хроностража – такая же организация, как Интермир, только не из Харкеров, а из Акасий? Вроде бы вполне разумное объяснение, но тогда почему ее гораздо больше, чем меня? И отчего мы не сотрудничаем?
Теперь я знал, что Старик и Акасия как-то связаны, но понятия не имел, что с этим делать. Может, спросить самого Старика? Конечно, нельзя признаться, что я шарил в его столе. Наверное, можно соврать – дескать, кое-какую информацию нашел в сводках переписей. Только он наверняка знает, какой допуск открывает эти сведения.
Чуть припоздав и все еще в задумчивости, я вошел в актовый зал и слегка обалдел от обрушившегося на меня гвалта. Последние часы я провел в обществе библиотечного компьютера, а теперь вдруг оказался среди сотен Путников, все еще обсуждавших утреннюю перфорацию и загадочного новичка, доставленного отрядом Джоба. Кроме того, раз десять, не меньше, я расслышал имя «Жуакин». Пробираясь через зал, я ориентировался на белые крылья Джо, служившие маяком в море моих рыжеволосых альтер-эго.
– Привет, – сказал я. Джаи и Джей/О тоже были здесь. – Вам уже лучше?
– Все системы функционируют нормально, – ответил Джей/О.
– Прекрасно, но как ты себя
Джей/О уставился на меня, пауза стала неловкой. Что за дела? Он же
– Великолепно, – наконец, отозвался Джей/О, а у меня над ухом раздался другой голос:
– Выздоровление опередило первоначальные прогнозы. – Джаи светился своей фирменной спокойной улыбкой. – Врачи признали его годным к участию в нашем задании.
– Рад видеть тебя в добром здравии, – сказал я. По правде говоря, я чувствовал себя слегка виноватым. За поисками Акасии, копанием в архивах и попыткой кражи я совсем забыл, что друзья мои в беспамятстве лежат в изоляторе.
Джаи улыбнулся еще шире и, кажется, собрался высказаться о нашей обоюдной оплошности – то есть о том, что мы не разорвали контакт перед мощным выбросом энергии (конечно, он бы использовал многосложные слова), – но зал внезапно стих, и все поняли, что это означает.
Как всегда, само появление Старика было призывом к тишине. Он еще шел, но гул голосов уже превратился в легкий ропот, а когда Старик остановился,