– «Кабинет». Вход со двора, – ответила Фиона, снимая желтый шлем.
Они были на мощеной улочке перед каменной стеной. Фиона слезла с мотоцикла, и Милгрим в очередной раз подивился плавной грациозности ее движений. Он тоже слез, без особой грациозности, и стал смотреть, как она достает из багажного кофра толстую цепь, чтобы пристегнуть мотоцикл.
Фиона двинулась к старинному навесу для экипажей, под которым оказалась очень современная стеклянная дверь. Там уже ждал Булавочные Полоски – он открыл раньше, чем Фиона успела позвонить.
– Сюда, пожалуйста, – сказал он и повел их к лифту.
Милгрим внезапно понял, что в мотоэкипировке чувствует себя крупнее, основательнее. В лифте он как будто занимал больше места. Стоял прямее обычного, держа шлем миссис Бенни перед собой с некоторой даже церемонностью.
– За мной, пожалуйста.
Булавочные Полоски провел их через несколько очень тяжелых самозакрывающихся дверей. Темно-зеленые стены, короткие коридоры, мрачные акварельные пейзажи в вычурных золоченых рамах. Он остановился перед дверью, выкрашенной еще более темно-зеленой, почти черной краской, с большой бронзовой цифрой «4», привинченной двумя медными болтами. Постучал по косяку бронзовым дверным молотком в виде женской руки, держащей сплюснутый шар. Один раз, уважительно.
– Да? – Голос Холлис.
– Это Роберт, мисс Генри. Они пришли.
Лязгнула цепочка. Холлис открыла дверь.
– Здравствуйте, Милгрим, Фиона. Заходите. Спасибо, Роберт.
– Не за что, мисс Генри. Доброй ночи.
Они вошли. Рука Фионы, без перчатки, скользнула по руке Милгрима.
Он заморгал. У него за спиной Холлис закрывала дверь на цепочку. Милгрим в жизни не видел такого гостиничного номера, и Холлис была в нем не одна. На очень странной кровати лежал мужчина, темноволосый, со взъерошенной короткой стрижкой. Его спокойно-сосредоточенный взгляд чуть не включил у Милгрима тот механизм распознавания полицейских, который среагировал на Уинни в Севн-Дайлс.
– Вы, стало быть, Милгрим. Я о вас наслышан. Меня зовут Гаррет. Уилсон. Извините, что не встаю. Нога побаливает. Приходится держать ее на весу.
Он полулежал на подушке, втиснутой в готическую арку из двух мамонтовых бивней – или не бивней, а чего-то костяного, изогнутого. Рядом стоял открытый ноутбук. Одна нога мужчины, который представился Гарретом, покоилась на трех дополнительных подушках. Над ним висела непомерно большая клетка, наполненная, если Милгрима не обманывали глаза, стопками книг и кукольными прожекторами.
– Гаррет, это Фиона, – сказала Холлис. – Она вывезла меня из Сити.
– Отличная работа. И наш оператор дрона в придачу, – добавил Гаррет.
Фиона улыбнулась:
– Привет.
– Я отправил Войтека модернизировать один из них.
– Мы его видели, – сказала Фиона.
– У него не было тазера, теперь будет.
– Тазера?
– Чтобы вооружить аэростат. – Гаррет пожал плечами, улыбнулся. – У нас очень кстати оказался под рукой.
– Какой вес?
– Семь унций.
– Думаю, это снизит высоту подъема.
– Безусловно. И скорость. Но производитель сказал, что летать все равно будет. Хотя и не так высоко. Он ведь серебристый, да? Майларовый?
– Да.
– Думаю, нужен деформирующий камуфляж. Понимаешь, о чем я?
– Понимаю, – ответила Фиона, хотя Милгрим ничего не понял. – Но ты ведь знаешь, что я буду управлять другим дроном?
– Знаю, конечно. Ящик поставили?
– Да. И у меня новые аморты.
– Что такое аморты? – спросил Милгрим.
– Амортизаторы, – ответила Фиона.
– Давайте я вам помогу, – сказала Холлис, забирая шлем сперва у него, затем у Фионы. – У вас красивый пиджак, – добавила она, когда Милгрим вылез из обтягивающей нейлоновой куртки.
