– Это мне? – спросил Милгрим.
– Аджаю, – ответила Чандра, стряхивая с черного платья мокрую черную прядь. В ярком свете ее черные губы казались еще чернее.
Холлис вновь глянула на Фиону. Та сидела в ногах кровати и внимательно слушала Гаррета, время от времени задавая вопросы и делая пометки в обклеенном стикерами кожаном блокноте.
Гаррет только что отвлекся на телефонный разговор с человеком, собирающим для Пепа электровелосипед. В итоге Пеп остался без рамы с мягкими вилками, поскольку для установки мотор-колеса ее пришлось бы гнуть. И Гаррет, и механик считали это святотатством, поэтому Гаррет остановился на карбоновой раме, но пришлось звонить Пепу, и тот выторговал себе второй мотор.
Холлис все происходящее напоминало режиссерскую подготовку к съемкам музыкального клипа. «Дозор» в основном сумел этого избежать, но Холлис видела такое позже, у групп, которые продюсировал Инчмейл, и каждый раз процесс оказывался интереснее готового продукта.
В данном случае она все еще не понимала, что затеял снимать Гаррет.
– А теперь выйди и закрой за собой дверь, – услышала она голос Чандры. – Будет вонять.
Холлис обернулась. Милгрим как раз вышел из ванной. Чандра встряхивала аэрозольный баллончик.
– Зажмурься, – сказала она Аджаю.
Милгрим закрыл за собой дверь.
– У вас все в порядке? – спросила Холлис. – Где вы были?
– В Саутуарке. С Фионой. – Таким тоном, будто говорит: «Отдыхал в спа-отеле». Непривычная быстрая улыбка.
– Мне жаль, что так получилось с Хайди, – сказала Холлис.
Милгрим заморгал:
– С ней что-то случилось?
– С ней все хорошо. Мне жаль, что она ранила Фоли, а у вас из-за этого неприятности.
– Я ей благодарен, – ответил Милгрим. – Иначе бы нам пришлось худо. Мне так точно.
На миг загадочное настороженное существо и отрешенный мечтатель слились в одно. Такого Милгрима – целостного, живущего в настоящем мгновении – Холлис еще не видела.
– И я бы не попал в Саутуарк, – сказал он. В следующую секунду перед ней был прежний Милгрим. – Душ какой-то… мне от него не по себе.
– Мне нравится.
– Никогда не видел в гостиницах таких интерьеров. – Он оглядел номер.
– Я тоже.
– Это все настоящее?
– Да, хотя часть – современные копии. Для каждой комнаты есть каталог.
– Можно его посмотреть?
Зазвонил ее айфон.
– Алло?
– Это Мередит. Я в фойе. Нам надо увидеться.
– У меня гости.
– Наедине. Куртяк захвати. Она хочет с тобой познакомиться.
– Я…
– Это не я предложила. Она сама захотела, когда я передала ей твои слова.
Холлис глянула на Гаррета. Он целиком ушел в разговор с Фионой.
Открылась дверь ванной, и вышел Аджай. По бокам головы у него торчали в разные стороны редкие синтетические волоски.
– Не очень, да? – спросил он.
– Похоже на лобковые волосы большой, реалистичной плюшевой игрушки, – с удовольствием заметил Гаррет.
– Спрей неподходящий, но у меня есть другой, – сказала Чандра. – И следующий раз я нанесу лучше.
– Я спущусь через минуту, – сказала Холлис в айфон. – Мередит, – объяснила она Гаррету. – Я пойду с ней поговорить.
– Из гостиницы не уходи, – бросил Гаррет и вернулся к разговору с Фионой.
Холлис открыла рот, закрыла, нашла Милгриму переплетенный в кожу каталог экспонатов номера четвертого, взяла сумочку и хаундсовскую куртку, после чего вышла и закрыла за собой дверь.
Стараясь не смотреть на акварели, она миновала зеленый лабиринт. Лифт ждал на этаже, разговаривая сам с собой негромкими пощелкиваниями. По пути вниз Холлис пыталась осмыслить слова Мередит. По логике «она» означало модельера «хаундсов», но если так, Мередит вчера соврала?
В лифтовый закуток с хорьком лились по лестнице звуки веселья из бара. Мередит стояла на обычном месте Роберта, сам Роберт куда-то подевался.
