Она посмотрела на него:
– Когда я вслед за тобой выходила к фургону «Медленной еды», Роберт меня поздравил. Я не спросила с чем, просто поблагодарила. Он вообще с твоего появления вел себя странно. Не знаешь, в чем дело?
– А. Да. В первом разговоре, когда ждал тебя, я упомянул, что собираюсь сделать тебе предложение.
Холлис уставилась на него:
– Ты ему соврал.
– Ничего подобного. Просто случая не было. Полагаю, он думает, что мы помолвлены.
– А на самом деле?
– По традиции, ответ за тобой, – сказал он, откладывая резинку.
86
Салфеточки
Фиона ушла стричься.
Милгрим остался в каюте. Он дочитал книгу Холлис, потом зарылся еще глубже в архивные подвалы кабинетовского сайта, где узнал, например, что акварели в коридорах, ведущих к номеру Холлис, написаны в двадцатом веке эксцентричным американцем по имени Доран Ламли. «Кабинет» владеет тридцатью его работами и экспонирует их поочередно, заменяя на регулярной основе.
Он осмотрел убранство каюты, вспомнил номер Холлис в «Кабинете» и как ему там все понравилось. Декораторы из «Гермеса» оформили каюты в стиле немецких довоенных дирижаблей, чего, правда, почти никто не заметил. Матовый алюминий, ламинированный бамбук, коричневато-зеленая замша и страусовая кожа очень странного оранжевого оттенка. Три круглых окна, вернее сказать, иллюминатора, за которыми Милгрим, поднимая голову, видел море, бронзовое в закатном свете.
Экраноплан напоминал Милгриму летающую лодку «Хьюз Н-4 Геркулес»[60], на которой он в студенческие годы побывал с экскурсией. Только с почти ампутированными крыльями. Странные советские гибриды, экранопланы: они летали с огромной скоростью, примерно в пятнадцати футах над водой и не могли набрать бо?льшую высоту. Их сконструировали, чтобы перевозить тонны солдат или груза через Черное или Балтийское море. Этот конкретный экраноплан, А-90 «Орленок», был, как и все остальные, построен на судостроительном заводе «Волга», в Нижнем Новгороде. Милгрим уже знал про экранопланы больше, чем ему хотелось, поскольку, по официальной версии, переводил для Бигенда четырехдюймовую стопку исторической и технической документации. Правда, поскольку рядом была Фиона, работа почти не двигалась.
Милгрим пытался переводить в самом маленьком из четырех салонов на верхней палубе, сразу за кабиной экипажа. Там обычно никого не бывало, и он мог устроиться с бумагами и ноутбуком. Однако на судне был превосходный вайфай, так что Милгрим больше копался в гугле, ел круассаны, пил кофе. Тогда-то он и обнаружил сайт «Кабинета».
– Это ведь «Кабинет»? – спросила молодая итальянка, наливая ему кофе. – Вы там останавливались?
– Нет, – ответил Милгрим. – Но бывал.
– Я там работала, – с улыбкой сказала девушка и ушла в сторону камбуза.
На ней были очень ладные блузка и юбка от Дзюна Марукавы. Фиона сказала, что Бигенд с гермесовским экранопланом стал уже совершенно джеймс- бондовским злодеем и что форма команды – как глазурь на торте. Однако нельзя было отрицать, что итальянке «Марукава» идет.
Когда Милгрим наконец взялся за перевод очень дурно написанного текста, из кабины экипажа вышел Бигенд в свежеотглаженном костюме цвета «Международный синий Кляйна».
Он сел за маленький круглый стол, напротив Милгрима (костюм мучительно контрастировал с оранжевой кожаной обивкой), и, по своему обыкновению без предисловий, начал рассказывать историю автомата, брошенного Грейси в Литл-Уормвуд-Скрабс. Как уже знал Милгрим, автомат нашел на рассвете человек, вышедший погулять с собакой. Он немедленно позвонил в полицию. Милгрим уже знал и другое: в Уормвуд-Скрабс находили и более странные предметы, в том числе неразорвавшиеся снаряды, в относительно недавнее время.
На вызов приехала обычная полиция, так что серийный номер автомата попал, пусть ненадолго, в обычные полицейские компьютеры. После загадочного вмешательства сверху номер из компьютеров исчез, но за это недолгое время Бигенд каким-то образом сумел его выведать и теперь знал, что автомат, китайского производства, был захвачен в Афганистане два года назад и должным образом занесен в реестр. Дальше в истории следовал перерыв до тех пор, пока Грейси не появился с оружием на лондонском пустыре. Бигенда автомат беспокоил. Согласно его теории (или «нарративу», как сказала бы психотерапевт в Базеле), Грейси получил «калашников» от британского коллеги, который контрабандой вывез его в Англию, уничтожив соответствующие записи. Бигенда тревожило, насколько близок к Грейси был гипотетический коллега. Возможно ли, что у Грейси есть британский партнер, человек со сходными наклонностями? Кто-то, кого не замели вызванные Гарретом суперполицейские?
Милгрим так не думал.
– Думаю, все из-за автомата, – сказал он.
– В каком смысле «из-за»?
