У него защемило сердце. Печаль слышалась в его голосе, когда он пробормотал:
– Я знаю, Фиалочка, знаю. Но На’то был бы недоволен, увидев, как ты разрушаешь себя… и жилотсек, – добавил он, оглядевшись. – Ты посмотри вокруг.
– Откуда ты знаешь? – Она сердито уставилась на него, ее светло-лиловые глаза были влажны и широко раскрыты. – Кто это может знать?
– Черт, – пробормотал кто-то у него за спиной, – она просто в хлам.
Он кинул взгляд через плечо – увидел входящего Ннеброна. Редж знал эту улыбку на его лице – горькую улыбку.
– Да, – тихо сказал он. – Давай уведем ее куда-нибудь в тихое местечко.
Ннеброн молча подошел к Реджу и с улыбкой вышел из-за спины напарника.
– Эй, Фиалочка, не хочешь мне помочь в одном деле?
Она недоуменно уставилась на него. Ее качнуло.
– Может быть. – Она не сопротивлялась, когда Редж обнял ее за плечи. – Мне понадобятся мои бойцовские?
– Ее что?
– Бойцовские перчатки, – пробормотал Редж Ннеброну. Тот уставился на него. – Нет, – сказал Редж, обращаясь теперь к Ириде. – Сегодня они тебе не понадобятся.
Та кивнула, позволила снять себя со стола.
– Хршо. В слещий раз.
– В следующий раз, – твердо пообещал Ннеброн. – А сейчас мне ужасно нужна помощь… – (Пауза.) – Нужно…
– Ннеброна нужно проводить, – быстро сказал Редж. – Никак у него не ладится дело с несколькими силовыми сетями. Ты не поможешь?
Ирида пожала плечами. Пока они вели ее по жилотсеку, азари своими мутными, слезящимися глазами скользила по толпе.
Ее рот скривился.
– Трусы! – выкрикнула она.
– Ага! – Ннеброн обнял Ириду за талию, помогая ей сохранить равновесие, а Редж тем временем поспешил проложить (вернее – растолкать) дорожку в бормочущей толпе.
– Они тока… они тока сидели… и смотрели…
– Ох, детка!.. – Голос Ннеброна дрогнул. – Идем. Запьем все это.
– Я им покажу! – Азари повернула голову, и ее черты исказила презрительная гримаса. – Я вам покажу! Вы не понимаете… что происходит, когда они начинают это!
– Хорошо, Ирида, – пробормотал Редж, переглянувшись с Ннеброном.
– Сначала умирают! – прокричала она, споткнувшись. Редж поддержал ее. – Потом пайки! Это никогда не кончится!
Ннеброн и Редж – они знали. Они были там.
Смерть. Голод.
Руководство, готовое на все, лишь бы спасти собственные задницы.
– Пока мы сами что-нибудь не предпримем, – горько сказала Ирида.
Ннеброн и Редж практически вынесли ее из онемевшего, глазевшего на них жилотсека.
– Хорошо, – терпеливо сказал Ннеброн. – Хорошо. Но сначала, может, мы выпьем? Помянем, так сказать, лучшего, черт возьми, саларианца, какого мы знали.
Редж закивал в демонстративном согласии; Ирида заметила и тоже наклонила голову.
– Ведь как это хорошо, правда? Выпить за Начо.
– За Начо, – повторила Ирида.
Улыбка Ннеброна не коснулась его глаз.
– За Начо.
– Они еще узнают, – прошептала азари.
– Все будет хорошо.
Недели. Сколько недель, будь они прокляты, она, как ястреб, наблюдала за своими спутниками, перестраивала патрули и дежурства, чтобы закрыть образовавшуюся дыру из восьми офицеров, украденных у нее, участвовала в подавлении бунтов среди севшего на пайки персонала, а они вспыхивали все чаще. Причины не имели значения, к тому же они все время были разные. Все были на взводе. Страхи росли. Животы были пусты. Вода почти кончилась. Одно неправильное слово, взгляд, жест…
Черт возьми, Слоан всего пятнадцать минут как проснулась, а ей уже пришлось гасить ссору между кроганом и каким-то идиотом, который не понимал убийственную разницу в их весовых категориях.
