остальными.
Старый аргумент. Привычный. Нетерпение, разочарование и вечная жажда драки. Еще один день в лабиринтах корабля. Еще один час в ожидании инженеров, предположительно собирающихся отремонтировать выходящие из строя трубопроводы.
Еще одна ссора между братьями по клану.
Кадже, задев плечом Вратча, медленно ступая из-за низкой гравитации, направился к запечатанной двери.
– Мы можем снова заняться сваркой? – спросил он.
Ответ он знал заранее.
Но Арвекс все равно зло посмотрел на него:
– Пока не придут ворчуны из команды жизнеобеспечения. Прекрати скулить – продолжай распутывать покореженные панели.
Они находились в одном из складов, отсортировывали помятые наземные транспортные средства, набитые, как пыжаки в короб. По крайней мере, те, что уцелели. Всего через три метра от кроганов склад – с транспортными средствами, оставшимися в той его части, – резко превращался в рваный металл, обрубки проводов и всевозможные обломки.
За аварийной переборкой – бесконечная чернота и синева. И прочие занятные цвета, на которые любят глазеть другие расы.
Арвекса чернота не волновала. Космос, он и есть космос. Он был урожденный Накмор, воспитанный Тучанкой, закаленный наемничеством. В этой ли галактике или в Млечном Пути – ему было безразлично это темное покрывало со звездами.
Ему было небезразлично то, что было небезразлично всем представителям клана Накмор. Новые территории, завоеванные силой и славой, превращенные в то, что достойно защиты. Первые кроганки, давшие жизнь новому поколению.
Как бы ни вели себя Кадже и Вратч, они чувствовали то же самое.
Арвекс готов был в этом поклясться.
Больше никаких потерь. Никаких смертей. Генофаг сильно подкосил моральную стойкость кроганов. После генетической стимуляции, которой вождь клана подвергла их всех, появился шанс – вероятность, – что все кроганы, участвующие в Инициативе, станут способны к зачатию.
Возможно, они обманут эту треклятую чуму, изобретенную саларианцами.
Арвекс присел на корточки у временной переборки, уставился в пустоту. Даже оторванный кусок «Нексуса» пропал из вида. Что бы его ни оторвало, ничто не помешало ему уплыть куда-то в эту бездну.
Кроме разве что странного сгустка энергии вон там.
– Скверна, а?
Слова рокотом вырвались из его груди. Ближе к мыслительному процессу, чем сейчас, Арвекс никогда не был.
Вратч услышал его. Кроган бросил какую-то здоровенную балку в кучу других, и та с лязгом запрыгала по горе лома. Прежде чем она затихла, он заговорил, возвышая голос, чтобы Арвекс услышал его:
– Говорят, что из-за нее сенсоры вышли из строя.
– Правильно, если слушать всякий вздор, – проговорил Кадже, отталкиваясь от двери. – Сенсоры просто ее не видят. Эта штука другая.
– Ага, – проворчал Вратч. – Как и твоя уродливая физиономия.
– Отсоси у ханара, Вратч.
– Нет ни одного поблизости.
Кроган в ответ щелкнул зубами.
Арвекс скривился, но так и не сказал ни слова. Что бы ни представляла собой эта сеть с оспинами звезд, скручивающая корабли, разбрушающая станции, кроганы не могли ни сразить ее выстрелом, ни побороть, ни сжечь.
Он прищурился, глядя на проблески цвета внутри щупалец.
За его спиной слышались звуки работы. Арвекс замер на месте, пытаясь сообразить, двигается ли эта чертовщина на самом деле или ему только кажется, что она движется. Не способствовало объективному взгляду и то, что вокруг плавало много всякого мусора, обломки и куски когда-то вполне работоспособной станции, отчего при виде всей этой гребаной сцены мозги шли кругом.
Когда в его шлеме пискнул сигнал вызова, он проворчал в микрофон:
– Арвекс.
На том конце зазвучал мягкий голос:
– Говорит Каликс Корваннис. Насколько я понимаю, вам нужны мои ребята?
Арвекс в ярости вскочил на ноги. Но не закричал. Кеш удалось приучить его хотя бы к этому. Приучить большинство из них.
Самая крепкая голова после Накмор Норды. Или, может быть, Драка. Этой чертовой бабе досталась кровь ее крутейшего дедушки.
Поэтому Арвекс решил не рисковать еще одним разговором с Кеш, а просто проворчал:
– Вы опоздали.
