– Уже прошло достаточно времени, – сказала Эддисон. – Мы с Танном подумали, что пора суммировать наши успехи и провалы.
– Ладно, – сказала Слоан, пододвигая стул, чтобы сесть на него верхом. Она положила руки на спинку, сплела пальцы. – Суммируйте.
– Не хотите начать? – спросил Танн.
– Не-а.
– У вас когда-нибудь бывает хорошее настроение?
Слоан расхохоталась.
– Обычно оно испаряется за двадцать секунд до звонка омни-инструмента.
– Мне жаль, если я испортил ваш день, – кисло сказал он.
– Не вы, Танн, – сказала Слоан. – Совещания. – Она уставилась в центр стола. – Я просто ненавижу совещания.
– Тогда думайте об этом просто как о разговоре, – вставила Эддисон, которой не удалось скрыть раздражение в голосе.
– Единственное, что может быть хуже совещания, – это совещание без повестки дня. Совещание, оно же разговор. Но я постараюсь. Обещаю.
Эддисон и Танн переглянулись. Так переглядывались члены первобытных кланов, рассевшись в пещере вокруг костра, чтобы решить, что им делать с конкурентами из соседней долины. В этом взгляде читалось: «Ты хочешь начать или начать мне?» Слоан заставила себя расслабиться. В конечном счете ведь уже четыре недели прошло. Может быть, свежие новости не повредят.
– Я бы хотел обсудить один вопрос, – начал Танн в своей обычной неторопливой манере. – Припасы.
– Припасы, – повторила за ним Слоан. – Мне кажется, мы только об этом и говорим.
– Мы обсуждаем исключительно сиюминутное положение вещей. Микро, а не макро. А нам нужно обсудить долгосрочный прогноз.
Слоан неохотно согласилась, видимо задобренная «разговором». Может быть, даже разговором по душам. Припасы были проблемой, которая надвигалась, как долго копившееся планетотрясение, пусть пока и далекое, но, как все знают, неизбежное. И, несмотря на это, никто не хотел ничего предпринимать. Кроме, конечно, Танна. Если честно, она не могла винить его в этом.
– Гидропоника, – продолжил директор, – отстает от расписания. Пройдет еще четыре месяца, как мне говорят, прежде чем мы получим первый урожай, а пока все эти усилия образуют огромную дыру в наших ресурсах.
– Четыре месяца? – повторила Слоан. В последний раз, когда она интересовалась гидропоникой, ей говорили о трех-четырех неделях. Максимум о месяце. – Я впервые об этом слышу.
Она пожалела о своих словах, еще не успев их произнести. Они были равносильны признанию в том, что ее эти вопросы не интересуют, – впрочем, отчасти это отвечало действительности.
– Я попросил Спендера провести расчеты, – сказал Танн. – При нынешней норме потребления наши резервы иссякнут приблизительно через восемь недель.
– Так скоро? – спросила Эддисон.
«Ну, по крайней мере, я не единственная, кто не в курсе событий», – подумала Слоан. Или же советник Эддисон не считает нужным уведомлять о ситуации своего непосредственного начальника. Это казалось вполне вероятным.
– И это еще не самое плохое, – продолжил Танн, набирая обороты. – Вода кончится еще раньше. Отделы мелиорации и фильтрация прискорбно отстают от расписания. Повреждения оказались гораздо значительнее, чем мы предполагали. А поэтому утверждение о преодолении кризиса, вызванного Скверной, пока остается самообманом.
Слоан посмотрела на Эддисон, увидела то же удивление, что чувствовала сама.
– Как так получилось, что вы все это знаете, а мы – нет? – спросила она Танна. Она боялась ответа, но должна была его знать. Слоан напряглась, готовая услышать, что она не читала докладов или пропускала совещания. Но скорее она ожидала какого-нибудь снисходительного ответа: мол, такова его обязанность исполняющего обязанности директора. Ответ застал ее врасплох.
– Я хожу, – сказал Танн.
– Что?
– Я хожу. Брожу по коридорам. Обычно я хожу туда-сюда в моей лаборатории, но иногда изменение обстановки помогает мне думать, поэтому я отправляюсь на прогулку. А когда я гуляю, я смотрю. Слушаю. Сегодня, – печально сказал он, – у меня нет сомнения, что Накмор Кеш официально сообщит нам о том, что два важнейших проекта под угрозой.
– Кеш ни в чем не виновата, – быстро вставила Эддисон.
– Разве я говорил, что виновата? – возразил Танн. – Нет. А вот тот факт, что вы сразу же сделали такой вывод, кое о чем говорит. – Пренебрежительным движением руки он отмел все то, что собиралась сказать Эддисон, и все те ругательства, произнести которые не решалась Слоан. – Такие новости, прежде чем дойти до мозга, должные просеяться, отстояться, а во время своих прогулок я схватываю все быстрее. Ловлю намеки. Сопоставляю факты… но вопрос в другом. Вопрос в провизии. Мы должны сосредоточиться на этом.
– Мне очень не нравится то, к чему все это ведет, – сказала Слоан.
