ватная тишина. Перелет был успешно завершен. Поняв это, присутствующая публика разразилась восторженными криками, глядя на то, как император пожимает руку герою-авиатору из будущих времен.
Германская «
Французская «
Британская «
Британская «
Российская «
Российская «
Какие причудливые финты выделывает порой судьба! В феврале этого года в компании уважаемого Николая Игнатьевича мы уже ехали по этому маршруту, правда, не в Баку, а в Батуми. Тогда мы должны были извлечь из «застенков кровавой гэб… пардон, жандармерии, будущего вождя и генералиссимуса Иосифа Виссарионовича Джугашвили, еще не успевшего стать Сталиным. И вот теперь мы следуем туда же почти в той же компании – отсутствует лишь Мехмед Ибрагимович, которому нашлась другая работа. Коба тоже едет с нами, но уже не под конвоем, а наоборот – с грозным документом, подписанным самим самодержцем. Ознакомившись с ним, Николай Игнатьевич лишь покачал головой.
– Да-с, Иосиф Виссарионович, – сказал он, – с такой бумагой вы можете поставить по стойке «смирно» кого угодно, хоть самого генерал-губернатора. Никогда не видал ничего подобного. Завидую-с…
Коба лишь хитро улыбнулся в свои рыжеватые прокуренные усы и пожал плечами. Дескать – а что, разве я виноват в том, что император Михаил Александрович мне сей документ выдал. К тому же с того, кому многое дадено, многое и спросится.
В общем-то он прав. Эта поездка, как я понял из приватной беседы с нашим Дедом, Александром Васильевичем Тамбовцевым, была своего рода генеральной проверкой Кобы на прочность. Михаил, отправляя его в Баку, решил понять – на что способен этот недоучившийся семинарист и беглый ссыльнопоселенец. Ставка была большая – нефтянка «всея Руси». А потому, если Коба успешно справится с порученным ему заданием, то Михаил со временем сделает его своим «ближним боярином». Короче, поживем – увидим.
Да, кстати, с нами в Баку едет еще один довольно примечательный персонаж. Но обо всем по порядку.
Похоже, что у Деда незадолго до нашего отъезда состоялся весьма серьезный разговор с некоронованным королем российской нефти Эммануилом Людвиговичем Нобелем. Сей «главный буржуин» быстро смекнул, чем для него может кончиться разгром бакинской нефтянки и, похоже, проникся всей важностью момента. В подтверждение этого он прислал своего доверенного человека, некоего Юхана Густавссона. Внешне тот выглядел, как типичный швед – голубоглазый и светловолосый. Но в то же время говорил господин Густавссон по-русски без акцента и даже по-волжски окая. Он и в самом деле оказался коренным волжанином. Иван Петрович – так херр Густавссон сразу же попросил его называть – родился и вырос в Царицыне – вотчине Нобелей. Иван-Юхан был в курсе всех дел своего шефа, а также хорошо знал и его конкурентов. Так что, по прибытии в Баку, мы вчетвером должны будем заниматься решением возникшей проблемы сразу с четырех направлений. Коба будет работать через местные организации эсдеков, Михаил Игнатьевич – использовать возможности тамошних спецслужб, господин Густавссон – взывать к разуму нефтяных магнатов, а я, как всегда, осуществлять силовое прикрытие и участвовать в спецоперациях, если они, конечно, понадобятся. Я был почему-то уверен, что без пальбы нам никак не обойтись.
Два первых дня путешествия мы приходили в себя после авральных сборов и массированных инструктажей. Кто отсыпался, кто просто смотрел в окно, любуясь пейзажами среднерусской полосы.
А потом, как-то под вечер, после сытного ужина, мы собрались в салоне классного вагона и разговорились. Вполне естественно, что темой нашего разговора стала нефтяная промышленность Баку. И начал этот разговор – похоже, не без умысла – наш милейший Михаил Игнатьевич.
– Если бы вы знали, господа, – сказал он, – что творится сейчас в Баку. Если на земле существует филиал преисподней, то он находится в «Черном городе». Вы знаете – что это такое?
Коба и господин Густавссон молча кивнули, а я, единственный из всех, не знавший значения этого словосочетания, только покачал головой.
– «Черным городом», Николай Арсентьевич, – назидательно обратился ко мне ротмистр, – в Баку называют район, в котором располагались нефтеперерабатывающие заводы. И назван он так потому, что все в нем черное – земля, пропитанная нефтью, море, от сброшенных туда отходов
