образом, он узнает, где тексты.
Его добыча уже никогда не сбежит.
Краткий взгляд в смежную камеру не показал никакого другого выхода. Ворота за бассейном были закрыты, вместо замка был овал из белого металла. По его наблюдениям, как и двери наверху шахты лифта, только Ходящий-сквозь-Камень мог открыть их. Иначе, пойманные в ловушку в палате уже сбежали бы.
Но ночь утекала слишком быстро, а он должен был закончить это.
Сау'илахк исчез, появившись перед проходом во вторую комнату — последнее место, где он был, и таким образом, последнее место, за которым они будут следить.
Камера с бассейном была пуста.
Он помчался в соседнюю комнату и заметил проход в задней части, которого не увидел в первый раз. Но там была только спальня без другого выхода. Он прямо через стену вернулся назад к бассейну.
Камера была всё также пуста, и он посмотрел на закрытые ворота в дальнем конце бассейна.
Сау'илахк скользнул к полу, погружаясь в воду, и подплыл к решётке ворот.
Как они смогли открыть этот путь?
Винн ускользала от него снова и снова — и сейчас она бежала навстречу рассвету.
Винн шагала вниз по туннелю, слыша хлюпанье морской воды в своих сапогах. Как только они добрались до внешнего края бассейна, пол туннеля стал виден сквозь воду, так что свет ее кристалла холодной лампы доходил до него. К счастью, прилив или спадал или уже достиг максимальной точки. Но кроме страха, она чувствовала ярость внутри действий герцогини.
В гребень Рен был вделан маленький кусочек белого металла, который и открывал замок ворот.
Все усилия, которые она, Чейн (а особенно — он!) и Тень приложили, чтобы пройти, не были необходимы. Всё это время у неё был ключ. Наконечник ее эльфийского пера, подаренный Глеанном в землях Ан'Кроан, был сделан из металла хейнасов.
Все, что она должна была сделать — это приложить его к белому металлическому овалу в воротах.
Винн снова шепотом ругнулась. Когда они достаточно далеко ушли по туннелю, она передала кристалл холодной лампы Тристану. Герцогиня шла в авангарде с капитаном позади нее, высоко державшим кристалл, чтобы освещать ей путь. Винн чуть отстала, подождав Чейна и Тень.
Она чувствовала себя последним трусом.
Другие остались, чтобы сражаться с призраком вместо нее. Не было никаких сведений о том, что произошло с Чиллионом. И ей очень и очень не нравилось, что помимо него, в палату принца не пришёл и Циндер или другие Ходящие-сквозь-Камень.
Все её неудачи разом обрушились на неё.
Женщина потеряла мужа. Королевство во второй раз потеряло принца, пойманного в ловушку смешанной крови. И это Винн привела сюда призрака, хоть и не осознавала этого.
А всё потому, что она использовала все средства для достижения своих целей.
И чего она добилась? Она вернула свои старые записи, кратко просмотрела тексты и разоблачила служителя древнего предателя, принятого в ряды опекунов заслуженных мертвых.
Винн попыталась очистить ум. Призрак вернётся, и если Чейн прав, то единственное, что мешало ему немедленно добраться до них, это неспособность переместиться туда, где он раньше не был.
Тень догнала её и побежала справа, и Винн оглянулась на Чейна. Он оставил свой меч вложенным в ножны и только то и дело оглядывался назад. Его радужки бесцветно вспыхивали каждый раз, когда свет кристалла касался их.
Он всегда поддерживал ее, и у неё никого больше не было, кроме Тени. Ей было жаль, что она никогда не говорила, насколько благодарна ему, но сейчас на это не было времени. Если она умрёт этой ночью, она будет сожалеть, что ни разу не сказала ему?
Тень замедлилась и обернулась.
Винн остановилась, проследив за пристальным взглядом собаки. Чейн тоже застыл. Они не нуждались в рычании Тени, чтобы предупредить их.
— Он идёт, — сказала она.
Тристан оттолкнул Рен к стене туннеля и потянул из ножен меч. Возможно, это заставляло его чувствовать себя увереннее в ситуации, где он ничего не мог поделать. Винн тихо протянула раскрытую ладонь в сторону капитана и сжала её в кулак.
Он сомкнул пальцы вокруг кристалла, и свет исчез.
Винн сунула руку в карман и, достав очки, надела их.
Тень начала ворчать, и звук раздробился о стены тоннеля.
— Тень, нет, — прошептала она, и собака замолчала.
