– Как это понимать?
– Орден рассудил, что убийством Железа я нарушил Клятву, но согласился до поры забыть об этом, ибо впервые за двести лет получил законы в их первозданном виде, а там могут быть ссылки на смягчающие обстоятельства.
– И что?
– Они воздержатся от завершения трибунала, пока не изучат мои… наши с тобой материалы.
– Иными словами, – заметил я, – могут и вовсе ничего не решить.
– О, не сомневайся, они решат, – заверил меня Деган. – Уж я об этом позабочусь. Я не допущу, чтобы смерть Железа сковала меня или орден. Он заслуживает лучшей доли.
Деган был Деганом и легких путей не искал. А чего я ждал?
Я снова сел на ступеньку. Деган устроился рядом. Собрание уже расходилось живее; одни выбирались, переговариваясь, малыми группами, другие направлялись к конюшням. Некоторые откровенно сбавляли шаг, дожидаясь Дегана, а он кивал им, но догонять не спешил. Я отметил и оценил это.
– А в промежутке? – спросил я.
– В промежутке решено разобраться, как быть с мечом Слоновой Кости и законами. Когда тот ушел, никто особо не встревожился по поводу Клятв на этом клинке; потом все сочли, что сгинули и меч, и Слоновая Кость. Но теперь нам придется решить, как поступить с клятвенными привязками. В умелых руках этот клинок повергнет на колени весь орден – по крайней мере, на какое-то время.
– Что же, никак не выломать эти Клятвы? Как-нибудь убрать?
– Не знаю, – ответил Деган. – И не уверен, что нам этого хочется.
– Что? Да почему, черт возьми?
– Потому что мы привыкли к служению. Подумай сам: мы приносили Клятвы с момента основания, привязывались к людям и целям, за разом раз. Нам вряд ли захочется с этим покончить – слишком глубоко въелось.
– А императорская Клятва?
Деган подобрал несколько камешков и стал бросать, чтобы прыгали по ступеням.
– С этим будет труднее. Мы все еще расколоты во мнениях насчет смысла нашей Клятвы, но меч и законы позволят нам хотя бы попробовать договориться – или переиначить исходник.
– У вас есть план?
– У некоторых – наверняка; по крайней мере, начатки.
– На Золото намекаешь?
– Да, наверное, но не только.
– Нервничаешь?
– В настоящий момент я слишком радуюсь жизни, чтобы нервничать. Спроси через неделю.
Я усмехнулся. Деган подхватил.
– Но у тебя-то план есть? – спросил я чуть погодя.
Деган вздохнул и покосился на меня. В конце концов он уступил.
– Я не шутил, когда говорил о правоте Стали. Нам следует пересмотреть, кому и чему служить и как это делать. Привязка всех к одному человеку, будь то император или шейх Деганов, ничего не решает. Два последних столетия это показали. Мы не знаем, в каком направлении двигаться. Лично я намерен обдумать идею Стали о том, чтобы превратить нас из клятвенного братства в племя или клан. Сейчас нам свойственна, не знаю – напыщенность, что ли, которая разводит нас на расстояние вытянутой руки. Ты скажешь, что через двести лет пора общаться откровеннее, но это случается реже, чем тебе кажется.
Я со смешком покачал головой.
– Что веселого-то? – не понял Деган.
– Да то, что тебе нравится мысль о куче бессмертных мечников, которые откровенничают друг с дружкой.
– Мы не бессмертны, – возразил Деган. – Просто долгожители.
– Ах да, это большая разница.
– Может быть, ты и прав. – Он улыбнулся и подсыпал из горсти камешков. – Но мы должны испробовать нечто новое.
– По крайней мере, вам нечего бояться старости, пока будете спорить.
– Это да. – Деган отряхнул руки. – Спасибо, кстати.
– За что?
– За то, что не послушался меня, например.
– А, это? У меня большой опыт. Не вопрос.
