полопавшихся капилляров белков совсем не было видно.
Почти каждый выкрик мучитель сопровождал пощечиной, и голова девушки бессильно моталась из стороны в сторону.
– Ты сейчас пожалеешь, сука! Пожалеешь! – ощерился Гашников и вдруг рванул девушку за ткань одежды.
Аллу бросило вперед, но куртка не расстегнулась. Неожиданно Гашников даже рыкнул от злости, вскочил и уперся ногой девушке в грудь, рванув за одежду. В этот раз ткань затрещала, и вырванные с мясом пуговицы брызнули в стороны.
– Боишься, сука? – выдохнул Гашников, присаживаясь и распахивая на девушке куртку. Схватив за ворот футболки, он резко дернул. Послышался треск, но ткань не поддалась. Гашников взъяренно зарычал и дернул еще раз, со всей силы своей злости. Аллу рвануло вверх, ткань футболки опять затрещала, но снова не порвалась – лишь ворот растянулся до невероятных размеров.
Выругавшись, Гашников ударил девушку по лицу, а после, сдвинув в сторону футболку, схватил бюстгальтер девушки и резко дернул его. Нижнее белье оказалось не таким крепким, как футболка, – Алла невольно вскрикнула от боли, когда лямки впились ей в кожу, раздирая. И сразу же она закричала – Гашников ненавистно вцепился ей в грудь, с силой вонзая ногти в нежную кожу.
– Вешалка сраная, – отнял он руку и еще раз ударил девушку по лицу, – подержаться даже не за что!
От ударов голова Аллы моталась из стороны в сторону, и она уже мало что понимала. Изображение перед глазами было мутным, подернутым поволокой слабости. Ей сейчас хотелось только одного – чтобы мучения поскорее закончились.
Когда Гашников перевернул ее на живот и потащил вниз штаны, первым порывом Аллы было попытаться дернуться, вырваться, но где-то отстранение она поняла, что не получится. После одного из рывков девушка согнула руку, пытаясь засунуть ее в карман с пистолетом. Гашников между тем уже спустил с нее штаны, и в тот момент, когда Алла только нащупала в кармане широкую рукоять, он навалился на нее грузно, шумно сопя при этом и бормоча ругательства.
От тяжести, пока Гашников ерзал сверху, Алла едва не потеряла сознание – ей нечем было дышать, а одной рукой мучитель схватил ее за волосы на затылке, вжимая голову в землю. Наконец у него получилось, и Алла почувствовала боль внизу живота.
– Нравится?! – с силой наваливаясь на девушку, хрипло шипел ей в ухо Гашников: – Тебе, сука, нравится?! Давай вспоминай, как ты меня называла?!
Алла закричала даже не от боли, а от унижения, но тут Гашников вдавил ее голову в землю, и девушка захлебнулась криком, чувствуя землю на зубах.
Гашникова хватило всего на несколько фрикций. Зарычав, быстро и мелко дергая тазом, он замер на несколько секунд, а после грузно скатился с девушки. И тут же Алла с наслаждением вдохнула первый раз за то время, пока на ней мучитель находился. Перед глазами у нее по-прежнему стояла мутная пелена, но глоток воздуха подействовал целебно, и зрение немного прояснилось.
«Предохранитель» – мелькнула мысль в голове девушки. Надо снять пистолет с предохранителя. Алла зажмурилась, и перед глазами возникла картинка, как Вадим показывал ей пистолет.
«Вот так», – прозвучал у нее в голове голос, и она, как вживую, увидела в картинке воспоминаний, как его палец в мягкой на вид светло-зеленой перчатке перещелкивает рычажок.
Поводив большим пальцем по металлу, Алла нашла флажок предохранителя и попыталась его сдвинуть. Не получалось, рука налилась слабостью. Алла напряглась, но тут палец бессильно скользнул, и девушка даже всхлипнула от бессилия и досады.
– Понравилось? – послышался голос Гашникова. – Сейчас тебе еще будет, тварь. Сейчас, сейчас, подожди немного…
Хорошо, что он это сказал, – Аллу при звуке его голоса взяла злость. Откуда только силы взялись – и с предохранителя снять получилось, и даже перекатиться на спину, неуклюже раскинув ноги.
– Сама, что ли, предлагаешь? – посмотрел на голый живот и бедра девушки Гашников, стоящий рядом и осматривающийся по сторонам. – Ну, раз просишь, давай еще, – присел он на колени рядом с ней и начал снимать с девушки кроссовки, чтобы полностью освободить ее от штанов.
Резкий хлопок и айканье девушки прозвучали одновременно. Она, впрочем, едва пискнула от неожиданности и страха, что не попадет. Да и дернувшийся при выстреле назад затвор ударил девушку по кисти, которая слишком высоко за рукоять взялась.
Гашников же почувствовал тупой удар в живот и на мгновение решил, что девка умудрилась его ногой ударить. Но, увидев аккуратную красную дырочку, он вдруг почувствовал внутри испуг, а после его ожгло морозным холодом, от пяток до самых кончиков волос. Дырочка на животе пугающе медленно начала исходить кровью, кожа вокруг начала набухать, будто опухолью.
– Ты… – выдохнул Гашников, поднимая глаза, и столкнулся со взглядом Аллы. И тут же заметил пистолет в ее руке, направленный на него.
Рука у девушки лихорадочно дрожала, оружие подрагивало, и было видно, что пистолет она держит с усилием. Гашников рванулся к ней, но вдруг левую сторону, ближе к спине, пронзила немыслимая боль, и он упал на бок, не в силах даже вздохнуть.
– Нет, нет, – наконец выдохнул Гашников, глядя на Аллу. Лицо ее было страшным – узкое сейчас, будто иссушенное, с пергаментной белизной кожи. Там, где кожу было видно под маской, кровь из разбитых губ и носа еще сочилась, а после того, как Гашников повозил девушку по земле, вся нижняя часть лица у Аллы была замазана коростой кровавой грязи вперемежку с мелкими травинками.
