– Значит, вернемся к вашей истории с драконом, младший мэтр. Что же это была за тварь? Коричнево-золотистый гигант, плюющийся огнем, или зелено-бурый заморыш, извергающий яд?
– Ну, – замялся Джошуа, не знающий, что уже успела рассказать принцесса. – Дело было в сумерках, не получилось особо рассмотреть.
– Он был белый. Скорее даже платиновый, – уточнила принцесса.
– Смотрите-ка, Джошуа, а у Джулии с памятью будет получше, чем у вас. Как интересно, никогда не слышал о белых драконах. Наверное, какой-то особый вид. Вероятно, очень опасный. И что же было дальше? Подробности, младший мэтр, подробности!
– Если честно, выше сиятельство, рассказывать особенно нечего. В такой ситуации время течет так быстро, что о своих действиях не всегда успеваешь толком подумать. Вспышки заклинаний, звон оружия, драконье пламя… – начал импровизировать Джошуа.
– Пламя? Ничего особого? Может, хотя бы молнии?
– Увы, обычное пламя. Да и его он успел использовать только раз.
– Хм, то ли этот дракон был так слаб, то ли вы так хороши. И что же с ним стало потом?
– Его тело самовозгорелось и исчезло.
– Самовозгорелось?
– Именно.
– И исчезло?
– Напрочь.
– Как интересно. Словно это не дракон, а какой-нибудь… как бишь его, Каспар?
– Фантом, ваше сиятельство.
– Да, фантом или иная пакость, вызванная магией.
– Я был удивлен не меньше вашего, граф.
– Не сомневаюсь. Но вот по поводу его пламени у меня есть сомнения.
– Какие же?
– Видите ли, насколько мне известно, охрана принцессы была обращена в камень. И никаких, ровным счетом никаких намеков на пламя.
– Я не силен в драконоведении, граф, но все это можно вполне логично объяснить. Например, тем, что драконы – это иррациональные порождения хаоса, и само их существование уже невероятно, что уж говорить об их выделениях.
– Возможно. Но все равно так удобно, что теперь нет ни дракона, ни башни, никаких следов, а только юный маг-герой – спаситель принцессы. Если бы я не видел, насколько вы благородный человек, пусть и не по рождению, в голове у меня возникли бы всяческие неприятные подозрения.
– Какие, право, странные мысли посещают вас, – занервничал Джошуа.
Только сейчас он заметил, что за ним, пусть и на почтенном расстоянии, стоят Гаррисон Тирбо, успевший сменить парадные латы на более удобные и легкие, и несколько солдат. Да и если приглядеться внимательнее, то солдат в зале было излишне много. Они стояли по стенам, в углах у входа, за троном. А еще он понял, что в начале пира их было намного меньше.
– Его сиятельству могло показаться, что ты сам все устроил, младший мэтр, чтобы спасти принцессу и покорить ее сердце, – доверительно прогудел барон с растрепанным перепелом и вернулся к баранине.
– Годфри, вечно ты встреваешь в чужие разговоры, – скривил губы граф. – Вечно озвучиваешь вслух то, что должно попросту витать в воздухе, а не опошлять легкую неопределенность тяжестью слов!
– Это слишком мудрено для меня, ваше сиятельство, – пожал плечами барон.
– Это нелепо, граф! – возмутилась принцесса.
– Пожалуй, я поддержу ее высочество, – вступил мэтр Грейн. – Я не слишком знаком с младшим мэтром, но хорошо знаю его учителя мэтра Ассантэ. Это достойный и уважаемый представитель классической школы волшебства. В то время как удивительная башня, где была найдена принцесса, никоим образом не похожа на какую-либо известную мне магию, и пусть младший мэтр не обижается, но я нисколько не верю в то, что он способен на такого уровня чары.
– Ну что вы, – пролепетал Джошуа. – Какие уж тут обиды…
Под их общим напором граф не стал настаивать на своих догадках.
– В своем замке уже нельзя немного подшутить над молодежью, – заворчал он в притворном расстройстве. – Не пугайтесь, младший мэтр, но чем же развлекать себя пожилому мужу, как не догадками и предположениями. Лучшей гимнастики для ума и придумать нельзя.
– Шахматы, как я слышала, справляются с этой задачей не хуже, – заметила принцесса. – И шашки, и насшарайские ребусы.
– Сдаюсь, сдаюсь! – засмеялся граф. – Обидишь друзей ее высочества – жди беды! В этом все Накрамисы. Оставь негодование, моя милая фиалка, твой друг вне подозрений. Я безмерно, как уже говорил ранее, восхищен его храбростью. Следование долгу – тяжкое бремя, и в наше время все меньше людей идет по этому пути. Я даже немного завидую юному мэтру. Двадцать – тридцать лет долой, и я бы не удержался от соблазна прошерстить весь Римайн,
