над землей не более чем в десяти ярдах, позволяя верхушкам деревьев таинственно шелестеть листвой по углам резного ограждения.
– Как ты себя чувствуешь?
– Прекрасно, спасибо. – Вид принцессы полностью соответствовал этим словам. Она казалась еще более свежей и очаровательной, чем обычно. Насыщенный зеленый цвет платья – куда более насыщенный, чем все, что она носила в отчем доме, – придавал и без того зеленоватым глазам Джулии дополнительную глубину и таинственный блеск. Будь Джошуа более искушен, он, возможно, связал бы это обстоятельство с проволочками, внезапно возникшими в деле организации их встречи в последний момент – вероятно, ее высочество изволила дополнительно побеспокоиться о своем внешнем виде перед этой чисто дружеской встречей.
Однако Джошуа был слишком занят другими мыслями.
– Как твои сны?
Она понимающе кивнула:
– Ты говорил с мэтром Гаренцвортом.
– Да.
– Они оставили меня.
– Я рад.
– Спасибо тебе. – Джулия грациозно оперлась о подлокотник и мимолетным движением коснулась букета в вазочке на целомудренно разделяющем их столе. На Джошуа она не смотрела.
– Почему ты не сказала об этом?
– Я хотела, но…
– Но что?
– Не знала, как…
– Не знала, как сказать, что Призрак больше не тревожит тебя?
– Нет. – она гневно взглянула ему в глаза и чуть подалась вперед, ломая выверенную небрежность позы. – Не знала, как заставить тебя прийти и поговорить!
– Я не понимаю.
– Ты совсем отдалился.
– На это есть причины.
– Считаешь, мне от этого легче? – Ее тонкие ноздри дрогнули, выдавая раздражение, но голос звучал уже спокойно.
– Нет.
– Я же не могла сама пригласить тебя к себе! Майриэль только и делает, что подтрунивает надо мной из-за тебя… Из-за нас. Даже граф косо смотрит на тебя, будто что-то подозревает.
– Я старался не давать ему повода.
– Значит, плохо старался… Как и я.
– Отнюдь, ты вела себя при нем очень достойно.
– Ты не слышал, как я отреагировала, когда он заговорил о своем дражайшем Освальде и нашей возможной помолвке, – она почти засмеялась, – а ведь меня так долго учили владеть собой! Видимо, я плохая ученица.
– Будем надеяться, что твой отец этого не допустит.
– Мой отец… – с грустью повторила она, опуская ресницы. – Мой любимый отец многого не допустит.
– Я знаю. – Он смело взял ее за руку.
– Но все равно хочешь попытаться?
– Я – да. Но я – лишь половинка. Чего же хочет вторая половинка?
– Вторая половинка уже не знает.
– Даже так? – Он напрягся, чувствуя, как холодеет в груди. – «Уже не знает»?
– Джошуа…
Ее маленькая рука в его пальцах была твердой и очень теплой.
– Я понимаю, – зачем-то сказал он.
– Нет, не понимаешь. – Джулия медленно покачала головой, и Джошуа невольно залюбовался точеным подбородком и строго сжатыми губами. Невозможно было поверить, что эти губы – мягкие, горячие – он целовал каких-то несколько недель назад.
– Да, наверное, все-таки не понимаю, – произнес Джошуа горько.
– Я знаю, о чем ты думаешь.
