возвышавшегося над ним человека-солдата, его ружье было направлено прямо на беззащитную обезьяну; шимпанзе понял, что всего один удар сердца – и он присоединится к убитым жене и сыну. Солдат, не задумываясь, передернул затвор.
Ружье дало осечку, шокировав и Цезаря, и солдата. На лице человека ярость сменилась страхом, он отскочил назад и попытался ударить Цезаря штыком. Шимпанзе уже ожидал, что сейчас его насадят на вертел, но…
Лука выскочил вперед, загородив телом своего вожака, и лезвие вонзилось горилле в живот. Лука схватил человека обеими руками, бросил на камни и упал на него, начав с ним бороться. Они покатились к покрытому снегом краю скалы. Громадные кулаки молотили по человеку с невероятной силой до тех пор, пока самец гориллы не обессилел, лежа на человеке и прижимая его к снегу, совсем недалеко от того места, где лежал окровавленный штык, запачкавший снег красным. Оба, и человек, и горилла, лежали тихо и больше не дрались.
– Лука!
Поднявшись на ноги, Цезарь бросился к своему другу, надеясь, что того еще можно спасти, но из-за края скалы появился еще один солдат и прицелился в Цезаря, который второй раз за несколько минут оказался с неправильной стороны ружья.
Кажется, Лука напрасно пожертвовал своей жизнью.
С той стороны, где стоял солдат, донесся звук удара, а не выстрел, и солдат упал на перемешанный со снегом лед – у него за спиной стоял Ракета. Шимпанзе сжимал в руках винтовку, которой он только что ударил человека по голове, спасая жизнь Цезаря. Приклад был занесен над головой поверженного солдата – на тот случай, если он снова встанет.
Он не встал.
Ракета ловил ртом воздух, задыхаясь от быстрого бега. Извиняясь, он начал жестикулировать, как будто оправдываясь за то, что, ослушавшись приказа вожака, бросил остальных обезьян.
«Я их оттуда увидел, – он жестами показал на вершину каньона. – За вами охотились…»
Цезарь был благодарен своему другу за то, что тот успел вовремя, но что с Лукой? Убедившись, что вокруг больше не было собиравшихся напасть на них солдат, обезьяны подбежали к раненой горилле. Лука, изнывая от боли, сполз с останков человека-солдата, который явно не пережил яростной атаки обезьяны.
Задыхаясь, Лука держался руками за пробитый живот. Между пальцев у него сочилась кровь.
Слишком сильно сочилась.
Укрывшись за деревьями, Морис ждал, вместе с Плохой Обезьяной и девочкой. Его обеспокоенные глаза вглядывались в сгущающиеся сумерки в поисках отсутствующих друзей. Он очень беспокоился за их безопасность. Уже солнце закатилось и сгустились тени под деревьями с тех пор, как Ракета бросился на помощь Цезарю и Луке, заметив кравшийся за ними человеческий патруль. Выстрелов Морис не слышал, и это ободряло, но ведь их могли и в плен взять, держа на мушке.
И тогда за остальными тоже придут солдаты.
Девочка, прижимаясь к волосатой спине Мориса, выглядывала у него из-за плеча. Он задумался, сколько им придется еще ждать, прежде чем отправиться на поиски, когда вернулся Ракета, поднявшись к ним по склону с мрачным выражением на лице. Он нес в лапах винтовку со штыком, которую раньше Морис не видел.
Орангутанг сразу понял, что дело плохо, еще до того, как появился Цезарь, несший на спине Луку. Горилла была тяжелее Цезаря килограммов на десять, но Цезарь, взвалив друга себе на плечи, шел, не отставая, за Ракетой. Самец гориллы тихо стонал, и рана, наверное, была очень серьезной – идти сам он не мог.
«Но насколько серьезно он ранен?»
Скрывшись за деревьями, Цезарь осторожно опустил Луку на землю, Морис вместе с остальными обступили их. Глубокая рана в животе Луки все объясняла – и не оставляла надежды на то, что он выживет. Морис с ужасом смотрел на рану. Не нужно было обладать развитым интеллектом, чтобы связать рану со штыком, который нес Ракета.
«С людьми покончено, – сделал вывод Морис, – но какой ценой?»
Морис наблюдал за тем, как Цезарь встал на колени рядом с гориллой. Он не отрываясь смотрел на Луку, и его глаза были сухими, но переполненными эмоциями. Лука слабо улыбался в ответ. Уже угасая, Лука тем не менее смог поднять руку и протянуть ее Цезарю, который крепко ее сжал. Другой рукой Лука показал жестами: «По крайней мере на этот раз… я смог тебя защитить…»
Цезарь молча смотрел на Луку, пока тот наконец не разжал свою руку, которая медленно опустилась на снег. Морис почувствовал, как у него разрывается сердце. Он, Цезарь, Ракета и Лука слишком много испытали за последние несколько лет. Плохая Обезьяна, который почти не знал героическую гориллу, был достаточно умен и хранил уважительное молчание.
Девочка, которая тихо наблюдала за мучительной сценой, удивила Мориса – она сползла с его спины и встала на землю. Пораженный, вместе с
