Потом пулеметчик за спиной у Рыжего заметил что-то внизу. Он удивленно раскрыл рот, и его свиные глазки вытаращились на что-то из-под низкого плоского лба. Придя в себя от удивления, он заорал, привлекая внимание других солдат.
– Смотрите! Обезьяны!!
Рыжий тоже посмотрел вниз. К его удивлению, он увидел толпу обезьян, выбиравшуюся из-за россыпи камней за стеной. Оказавшиеся между лагерем и северной армией, обезьяны явно вырвались на свободу, каким-то образом освободившись из загона, и точно собирались пересечь заснеженное плоскогорье, направляясь к подножью холмов на другой стороне лагеря. Рыжий в замешательстве моргнул – как и когда обезьяны смогли освободиться от цепей?
– Ага, – пробормотал пулеметчик. – Без вариантов.
Он повернул свой тяжелый пулемет в сторону обезьян и открыл огонь.
Высоко на сторожевой башне Цезарь уже собирался вылезти из окна, когда заметил, что солдаты из тяжелых пулеметов открыли огонь по его обезьянам. Со своего наблюдательного поста, расположенного высоко над землей, он в ужасе наблюдал за ними, не зная, как спасти своих от уничтожения.
«Я должен что-то сделать, но что?»
Он стал внимательно разглядывать лежащий внизу лагерь, пытаясь что-то придумать, и его взгляд остановился на цистернах с горючим, стоявших на старых железнодорожных путях, протянувшихся от основания стены до депо в задней части каньона. Цистерны, заполненные сотнями тонн горючего…
Наконец идея пришла ему в голову, и он бросился в разгромленный командный центр Полковника. По забаррикадированной входной двери яростно стучали кулаки. Офицеры Полковника наконец-то сломали дверь и бросились вверх по лестнице.
– Полковник! – кричал через дверь какой-то человек. – Вы здесь? Полковник!
Они звали мертвеца, но Цезарь не собирался сообщать им об этом. Пусть сами найдут труп своего вождя. Вместо этого он схватил с замусоренного стола сумку с гранатами, пока солдаты пробивались через наспех устроенную баррикаду. Сваленная в кучу мебель разлетелась по всему полу. Грязно ругаясь, офицеры увидели Цезаря и схватились за оружие. Винтовки и пистолеты нацелились на шимпанзе, пули застучали по стенам. Цезарь выскочил из окна на козырек, почти не почувствовав холодного утреннего воздуха, в попытке быстрее выбраться из сторожевой башни и спасти обезьян. Он слышал, как стрелял тяжелый пулемет на стене, срезая их.
«Нет! – в ярости подумал он. – Нельзя больше убивать обезьян!»
Из окна под ним торчал истрепанный флаг. Случайная искра или выстрел подожгли его, и он горел как факел. Свесившись с карниза, Цезарь ухватился за древко флага, которое едва выдержало его вес, не дав ему упасть. Конец древка выскочил из крепления, но Цезарь, изо всех сил вцепившись в него, скользнул по нему вниз, а потом выпустил из рук и упал на заснеженное дно каньона.
Жесткая земля выбила воздух из его тела, но он мгновенно вскочил на ноги и бросился через тюремный двор, все еще сжимая в руках сумку с гранатами. Разъяренные офицеры стреляли в него из окна башни. Вокруг него по земле стучали пули, взрывая снег и лед.
Полковника больше не было, а обезьяны Цезаря были в опасности.
«Сохрани моего сына, – мысленно попросил он Озеро и Вселенную, – пока я буду воевать с этими людьми».
Сотни обезьян прижались к земле за россыпями камней, пулеметный огонь со стены отсекал их от холмов. Уже не в первый раз Ракета пожалел, что обезьяны не начали свой побег под покровом ночи, до того как прибыла армия других людей. Он стрелял по стене из автомата Бойла, надеясь хоть как-то прикрыть огнем обезьян, которые, вылезая из туннеля, понимали, что идти было некуда.
Тела обезьян, срезанные пулеметным огнем, покрыли обледеневшее пространство между россыпями валунов и подножьем холма. По сообщению Плохой Обезьяны, Морис и большая часть детей смогли скрыться в горах, но остальные оказались запертыми здесь, за камнями. Покрытые лесом холмы звали Ракету к себе, но как они могли пересечь открытое пространство, чтобы их не срезал пулеметный огонь?
«Если бы Цезарь был здесь, – подумал он, – он бы что-нибудь придумал…»
Град пуль обрушился на пулеметное гнездо, устроенное на стене, заставив стрелка укрыться за пулеметом. Пули рвали дерево и бетон рядом с солдатом. Его безволосое розовое лицо раскраснелось от ярости. Пулеметчик грязно выругался, потом крикнул солдатам:
– Убейте их! Убейте их всех!!
Отойдя с простреливаемого места, Рыжий понял, что обезьяны открыли ответный огонь. Он спросил себя, каким образом им попало в руки автоматическое оружие, потом решил, что ему все равно.
Он зажмурился, услышав кровожадные нотки в голосе пулеметчика. Он ведь говорил, что нужно убить других обезьян? Точно?
Вид прятавшихся от пулеметного огня обезьян обеспокоил Рыжего больше, чем он ожидал. Обезьян Цезаря он не любил – они предпочли Цезаря Кобе, сделав Рыжего и его товарищей отверженными, – но Рыжий все время помнил, что Коба защищал обезьян от людей, и никак иначе. Его мучило
