сознание вины.
«Не было у меня выбора, – подумал он. – Никакого».
А что бы сделал Коба на его месте?
– Эй ты, осел! ОСЕЛ!! – заорал пулеметчик на Рыжего, оторвав гориллу от грустных мыслей. С мерзких человеческих губ полетела слюна. – Тащи сюда гранатомет!
Занервничав, Рыжий стянул со спины рюкзак и начал вытаскивать из него оружие. А когда достал его, застыл, пораженный тем, что увидел в лагере внизу.
Цезарь на четвереньках мчался по тюремному двору. Артиллерийский снаряд, описав дугу над стеной, упал на землю и разорвался у него на пути, но шимпанзе не остановился. Обогнув пустой загон, он бесстрашно бросился в клубящийся дым. Рыжий, как завороженный, наблюдал за тем, как Цезарь мчался к громадной цистерне с горючим, расположенной у самого основания стены. Глаза самца гориллы расширились от ужаса, когда он заметил, что в руках у Цезаря была сумка с гранатами. Метрах в двадцати от цистерны, продолжая приближаться к ней, шимпанзе на бегу выхватил из подсумка гранату и остановился, чтобы бросить ее. Цезарь потянулся к кольцу, но внезапно его лицо исказилось от боли и он упал, схватившись за бок…
Из раны потекла кровь, окрашивая снег в красный цвет. Он выронил гранату, которая упала в мусор в паре метров от него. Опустив глаза, Цезарь заметил у себя в боку стрелу от арбалета.
Рыжий догадался, откуда прилетела эта стрела.
Из дыма и снежной метели осторожно вышел Пастор – он шел из пустого загона. Солдат слегка помедлил, как будто раздумывая, прикончить ли ему своего врага или нет, а потом заложил в арбалет еще одну стрелу. Он медленно продвигался к Цезарю, который, задыхаясь от боли, отломил древко стрелы, оставив наконечник в своем теле. С искаженным от боли лицом раненый шимпанзе повернулся и увидел приближавшегося к нему Пастора, готовившегося выпустить в него еще одну стрелу.
Рыжий не мог оторвать взгляда от этой картины.
– Черт возьми! – снова завопил пулеметчик. – ?Ты, тупой осел! Где гранатомет?
Рыжий уставился на гранатомет в своих руках. Повернувшись, он увидел, что взбешенный человек все еще продолжал безостановочно вести огонь по обезьянам, прижимая их к земле за окраиной лагеря. Пулемет М2 пережевывал патроны, выплевывая их в обезьян, у которых точно не останется никаких шансов, если этот человек возьмет в руки гранатомет. Зрелище разорванных на куски обезьян наполнило сознание Рыжего.
Что бы сделал Коба на его месте?
Что бы сделал Цезарь?
С каждым мгновением боль все сильнее пронзала Цезаря, но хуже боли было осознание того, что он почти освободил своих обезьян, а его подстрелил человек, которому он когда-то даровал жизнь.
Цезарь лежал на холодном снегу, и горячая кровь вытекала из его раны. Он видел, что к нему приближается Пастор, сжимая в руках заряженный арбалет. Раненый шимпанзе лихорадочно огляделся, пытаясь найти путь к спасению, но бежать было некуда. Гранаты лежали рядом с ним, но не так близко, чтобы он мог воспользоваться ими раньше, чем человек нажмет на спусковой крючок своего арбалета. Цезарь увидел иронию в том, что покончит с ним не Полковник, не Рыжий, а Пастор. Проповедник.
«Однажды я даровал жизнь своему убийце и даже не подозревал, что все так сложится».
Пастор остановился в нескольких метрах от Цезаря. Печально взглянул на свою жертву, явно раздираемый противоречиями, а потом поднял арбалет и направил его в сердце обезьяньего вождя. Цезарь сожалел только о том, что не сумел в последний раз спасти свой народ. Теперь это было дело Ракеты, Мориса и других обезьян.
«Прощай, Корнелиус, сын мой. Я больше с тобой не увижусь».
Готовясь принять свою смерть с гордо поднятой головой, Цезарь взглянул Пастору прямо в глаза. Потом раздался оглушительный взрыв, опрокинувший противника на снег, – и Пастор мгновенно исчез, разорванный на куски прямо на глазах у Цезаря. От человека не осталось ничего, кроме обугленных кусков тела и почерневшей воронки.
Оглушенный, со звоном в ушах, Цезарь удивленно моргнул. Все произошло так быстро, что ему потребовалась еще одна секунда, чтобы понять, что он еще жив и что Пастор… исчез.
Он в смятении оглянулся вокруг и увидел на стене Рыжего, державшего в руках дымящийся гранатомет. Горилла-предатель мрачно смотрел на Цезаря, который не верил своим глазам.
«Рыжий? Рыжий спас меня?»
Самец гориллы спокойно стоял на стене, держа в руках оружие, и был совершенно расслаблен – Цезарь никогда его не видел таким. На секунду он напомнил Цезарю верную обезьяну, каким он знал его много лет назад, до того как Рыжий пошел вслед за Кобой и отвернулся от Цезаря и других обезьян. До того как он встал на сторону людей против подобных себе.
