ли? – косится на меня шеф.
– Безмерно, – искренне подтверждаю я, и хотя мой нынешний изящный ангельский ротик заметно уступает в размерах прежнему человечьему, мне кажется, он всё же дотягивается до ушей.
– А чего не приветствуешь, как положено?
– Он делает гораздо лучше – он с ней спит, – подаёт голос Аина, и хохот покрывает её слова. Вот интересно – откуда у пожилой, воспитанной ангелессы такой солдатский юмор?
Но Аина уже идёт к моей Ирочке, лучезарно улыбаясь, и даже крылья чуть распустила.
– Ну наконец-то! Иолла, садись вот сюда, – Аина указывает на большую охапку листвы, содранную с веток при подготовке костра, – тебе вредно сидеть на песке, тут прохладно. И ты садись рядом, Рома. Можете обняться, и ты накроешь её крылом. А мы будем смотреть на вас и получать дополнительное эстетическое удовольствие, так, коллеги?
– Безусловно, – это Иол.
Я уже достаточно пожил в Раю, чтобы привыкнуть. Чопорность совершенно несвойственна ангелам, и естественное проявление чувств не считается здесь зазорным. Нет только принародного секса, а больше эти крылатые нудисты, похоже, ничего не стесняются. Здесь стесняются совсем другого, и встретить где-либо ссорящихся супругов гораздо менее вероятно, чем на Земле увидеть семейную драку перед окнами райотдела милиции.
– Мне помнится, изначально речь шла о жареных полярных орехах… – скромно так напоминает моя жена, чуть отводя крылья назад, чтобы мне было удобнее её обнять.
– Так уже! – Биан с ловкостью фокусника достаёт из груды углей почерневшие орехи с обгоревшими шпеньками шипов. – Аина, где нож?
– Вот!
И начинается нормальное пиршество, которое на Земле я наблюдал несчётное множество раз. Булькает уха в котелке, выкатывается из костра почерневшая, в пятнах золы картошка…
–… А где твоя жена, Биан? – обращается Ирочка к моему шефу.
– Уммм… – Биан проглатывает кусок. – Вместе с дочкой лепят в этой вот курортной зоне остров. Народу тут всё больше, все хотят жить роскошно…
– Красивый остров будет? – Аина разделывает следующий орех, раздаёт нам куски.
– Я смотрел проект, вроде неплохо. У них там хороший коллектив землеустроителей подобрался, – поясняет Биан Ирочке. – Остров с двумя вершинками, озерца там, лес, бухточка симпатичная… Вот только водопадов, на мой взгляд, перебор.
Я энергично жую свою долю ореха, и Ирочка не отстаёт от меня. Ангелы вообще любят покушать, потому как расход энергии у летучего существа много больше, чем у нелетучего.
– А почему бы её не пригласить, и вместе с дочкой?
– Уммм… – Биан несогласно мотает головой. – Нельзя их сейчас отвлекать. Работа есть работа. В другой раз как-нибудь соберёмся…
Да, работа…
«Мы все надеемся на тебя, Рома» – Биан говорит мысленно, потому как сидит с набитым ртом. – «Ты не забыл, что у тебя на выполнение задания осталось три смены?»
Я поперхнулся даже. Нет, начальство – оно даже в раю начальство… Ест-пьёт с тобой рядом, а потом тебе же клизму…
– Ну безусловно, – Аина уже прожевалась, и может позволить себе говорить голосом. – Большую и горячую клизму, Рома. Единственная возможность избежать этого – сделать работу в срок. Это принято даже в службе очистки пресных водоёмов, куда ты так упорно стремишься.
Все смеются. Нет, ехидная она всё же особа, эта наша Аина…
Привычно танцуют свой таинственный танец такие знакомые цветные пятна. И танец этот не такой уж безмерно таинственный, если разобраться… Ведь есть же на Земле люди, способные понимать и расшифровывать смысл индийского балета, скажем…
Всё тихо в доме. Сегодня Ирочка улетела в гости к бабушке, и Нечаянную радость забрала с собой, несмотря на возмущение зверюшки. Моя жена права – сегодня ничто не должно меня отвлекать. Сегодня ещё одна попытка.
Взрыв! Огромная голубая чаша до горизонта…
Взрыв! Круглится бок планеты…
Взрыв! Ласково греет светило…
Взрыв! И мириады звёзд светят мне в лицо…
Я смещаю поле своего внимания в нужную мне сторону, постепенно и плавно наращивая скорость. Миллион световых скоростей, больше не надо… Я ещё не очень владею этим приёмом, как ребёнок, недавно научившийся ходить. Но я быстро учусь, будьте уверены…
Ага, а вот и гнездо Истинно Разумных. Я резко снижаю скорость, как неумелый велосипедист, только что ногу не выставляю… Нечего мне выставлять, нет у меня сейчас ни рук, ни ног. Только поле внимания…
Ярчайшая вспышка! И я проваливаюсь во тьму.
