И головной танк остановился. Затормозили и все остальные.
Лязгнула крышка люка. И над башней поднялся недовольный командир танка.
Офицер – на плечах куртки были заметны погоны.
Он не стал подзывать к себе часового – тот на посту! Не стал показывать свою власть и превосходство – спустился на землю сам.
– В чем дело? – сухо осведомился танкист, подходя ближе. – Почему мы не можем двигаться дальше?
– Прошу прощения, герр обер-лейтенант, но дальше проезда нет! Вы движетесь прямо на позиции наших пушек!
– Но нас направили заткнуть прорыв красных!
– Каких красных, герр обер-лейтенант? До линии фронта два километра!
– Но нам сообщили об их контратаке! Да и орудия ваши – они-то по кому ведут огонь?
– Впереди нас наступал пехотный батальон… возможно, наша батарея обстреливает деревню, которою они должны были взять…
– Где это?
– Вон там, герр обер-р-р-р…х-р-р…
Осторожно опустив на землю тело часового, офицер вытер об его мундир нож.
Обернувшись, махнул призывно рукой.
От остановившихся танков подбежало несколько человек.
– Значит так, товарищи, до линии фронта два километра. Там сейчас немецкий батальон штурмует деревеньку, а эти пушки, – кивнул Алексей в сторону, откуда раздавались орудийные выстрелы, – прикрывают атаку. Раз есть потребность в артиллерийской поддержке – значит, там оборона крепкая! Пройти мимо нельзя – пушкари нас в спину разделают в пять минут. Как только поймут, что здесь не свои. Так что – ставлю задачу…
Услышав рев танкового мотора, командир батареи всё-таки обернулся назад – слишком уж близко взревели моторы. Это ещё что? Танки? Здесь? Зачем?
Не сказать, что он сильно удивился – у командования могли быть и свои резоны, капитану неизвестные. Но в любом случае – танки шли прямо на позиции артиллеристов и могли помешать работе батареи. Тем более что двигались они не походной колонной, а строем фронта, занимая достаточно большое пространство. Возможно, что развертывать технику в боевой порядок за два километра до линии боевого соприкосновения – есть чья-то «гениальная» задумка, но вот именно сейчас командир батареи менее всего был склонен к теоретическим рассуждениям. Они мешают работе его солдат – вот, что сейчас главное!
Обернувшись к ближайшему танку, капитан решительно поднял руку, приказывая тому немедленно остановится.
На башне Т-2 запульсировал огненный цветок – немец не успел даже удивиться…
Пулеметная очередь смахнула офицера, и танк, вырвавшись на пригорок, притормозил. Батарея лежала перед атакующими – как на блюдечке!
Атаковать в лоб стапятимиллиметровые орудия, даже и на танке, затея не самая удачная. Так то – в лоб!
А вот так… зайдя со спины…
Брызнул осколками телефонный аппарат – и захрипел, пуская кровавые пузыри из простреленной груди, телефонист. Ткнулся лицом в карту обер- лейтенант. Осел на бегу, выронив под ноги снаряд, подносчик боеприпасов.
Словно свинцовая метла прошлась по орудийным дворикам!
Танки и бронемашина, выстроившись в линию, беспощадно молотили по артиллеристам из всех пулеметов. Повыскакивавшие из машин бойцы, быстро развернувшись в цепь, внесли и свой вклад в этот огненный шторм.
Немецкая батарея четырехорудийного состава насчитывает в своих рядах менее ста человек.
Насчитывала…
Почти все они так и остались лежать около своих орудий. Увлеченные стрельбой, солдаты составили свои карабины неподалеку от пушек, не рассчитывая на то, что им вдруг придется их использовать. Тыл ведь… пусть и ближний! Пока ещё сюда дойдут эти русские… Увы, суровая действительность, в очередной раз, оказалась несколько непохожей на бравые речи штатных пропагандистов.
Русские пришли. И как всегда – неожиданно! В который уже раз…
Повинуясь указующим жестам командира, танки расползались в стороны, охватывая батарею полукольцом. Мало ли…
Спрыгнув на песок, Ракутин подозвал старшину.
– Хромлюк! Пушки к взрыву подготовить! Зарядить – и толовую шашку изнутри в ствол банником затолкать!
– Товарищ капитан!
Алексей обернулся.
– В чем дело?
Тракторист – тот самый, из артиллеристов.
– Слушаю вас, товарищ сержант!
